Снежный поход - [12]

— Все это очень красиво, — Ивлиев развел руками. — Но снег — это снег, а морозы — это морозы. Вы разморозите машины.

В комнате наступило молчание. Это был один из самых веских аргументов, камень преткновения, который уже столько времени старались обойти Козлов со своими механиками. Они разрабатывали десятки вариантов и остановились на чрезвычайно смелом, рискованном, но единственно возможном. Только он позволял пройти 2000 километров без остановок на заправку водой, без опасности заморозить тракторы.

Инженер и механики решили вместо воды заливать радиатор керосином. Керосин не замерзнет. Его не нужно сливать на остановках. Его легко пополнить. Решение это было окончательно принято лишь незадолго до начала совещания, и теперь Козлов с волнением ожидал, как отнесется Абрамов к их предложению.

Ивлиев насмешливо и торжествующе осматривал своих противников.

— Ну, что приумолкли, механики? Что вы скажете? — говорил его взгляд.

— Мы зальем радиаторы керосином, — ответил Козлов и посмотрел на Абрамова.

Тот удивленно поднял голову.

— Чем?! — выкрикнул Ивлиев.

— Керосином!

Ивлиев всплеснул руками и рассмеялся.

— Нет, это уже слишком! Вы шутите, должно быть. Экспериментировать вообще никогда и никому не возбраняется. Но в данном случае… Вы сожжете машины, покалечите людей. Товарищ Абрамов, я вас официально предупреждаю. Это — безумие!

— А я, как человек, отвечающий за техническую часть похода, утверждаю, что заливка керосином — единственный выход из положения, другого нет, — поднялся чуть побледневший Козлов.

— Но керосин ведь горит. И не только он. От нагрева мотора будут выделяться пары керосина, которые в любой момент от малейшего огонька, от спички, папиросы, могут вспыхнуть. Что тогда?

Абрамов и все участники совещания в упор смотрели на Козлова.

— Мы думали об этом. Известный риск в этом деле есть. Но ведь работают горняки всю жизнь с динамитом. Он еще более опасен. А при умелом обращении он не взрывается. Важно знать, откуда грозит опасность и как можно ее избежать. Мы это знаем. Людей проинструктируем, потребуем строжайшего соблюдения правил обращения с огнем, проследим за этим и, я думаю, избежим неприятности.

— А если все же вспыхнет? — спросил Ивлиев.

Козлов начинал терять терпение.

— Я предложил несколько рискованный, но мне кажется, единственно возможный вариант, — сказал он, сдерживаясь. — Иначе мы не дойдем. Мне кажется, если нужно, если цель большая, то и риск оправдан. Товарищ Ивлиев возражает. Он боится. Боится, что тракторы замерзнут, боится, что их сожгут. Предположим, что вы правы. И тот, и другой вариант плох. Но что тогда? Не идти в Якутию? Распустить экспедицию? Не выполнять задание Родины? Так, что ли? Что вы предлагаете, товарищ Ивлиев?

Только что торжествовавший Ивлиев сразу сдал, потерял уверенный вид. Глаза его забегали из стороны в сторону.

— Нет, отчего же, что за ерунда… ехать нужно… ехать необходимо, — бормотал он.

— Что же вы предлагаете?

Теперь взоры всех были устремлены на Ивлиева. Ивлиев молчал.

— А что думаете вы, товарищи? — прервал затянувшееся томительное молчание Абрамов, обращаясь к Складчикову и Дудко.

— Думаю, что нужно керосином заправлять, иначе — труба, — прогудел Дудко.

— Я тоже так считаю, — подтвердил Складчиков.

Абрамов смотрел в окно, словно в сложных узорах мороза на стекле хотел найти решение.

Один за другим выступали приглашенные на совещание шоферы, дорожники, работники советских и партийных организаций.

— Решим так, — закрывая совещание, резюмировал Абрамов. — Радиаторы зальем керосином. Людей проинструктируем как можно тщательней. С каждым, помимо всего, я поговорю лично. Груза попытаемся взять 17—18 тонн на трактор. Если в дороге окончательно убедимся, что столько не потянем, — лишнее вернем на машинах обратно. Время похода установим в 30 дней. Учитывая ваше, Василий Сергеевич, заявление о готовности тракторов к походу, несмотря на отсутствие шпор выход назначаю на послезавтра.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Проводы были шумные, горячие. Все жители поселка пришли проводить экспедицию в путь. Словно в праздник, заалели знамена.

Трактористы в последний раз проверяли машины: осматривали крепление грузов, проверяли, не ослабли ли где-нибудь стяжки. Все были заняты, но казалось что больше всего хлопот было плотнику Сидору Поликарповичу Опанасенко, поставленному сторожить сани с провизией и имуществом экспедиции. Вездесущая детвора поселка упорно не хотела считаться с грозными окриками сердитого с виду, но очень добродушного плотника.

— Геть! — яростно хлопал рукавицей по саням страж продуктов, и детвора с визгом и шумом скатывалась с ближайших к нему саней. Разрумяненные озорные ребята, цепляясь за брусья и канаты, тотчас карабкались на другие сани, с нетерпением и радостью ожидая очередного грозного окрика: «Геть!»

В 11 часов утра начался митинг, посвященный выходу в путь. Грянули медные трубы оркестра. Поплыли над поселком торжественные звуки «Интернационала». Замерли по команде «смирно» люди. Даже детишки подражая взрослым, недвижно застыли.

Смолк оркестр, и в наступившей тишине, похрустывая валенками по сухому снегу, подошел к Козлову Соколов — тракторист первой машины.