Снежная королева - [9]

Однако его сходство с опустевшей раковиной жалкого морского обитателя было обманчиво. Изнутри Карбункул больше всего напоминал гигантский муравейник, населенный не только уроженцами самой планеты Тиамат, но и иных миров. Его нижние уровни, имевшие выход прямо в море, служили приютом бедному люду — рабочим, морякам и различным иммигрантам; выше начинался так называемый Лабиринт, обитатели которого отличались значительно более высоким уровнем материального благосостояния и образованности: здесь жили в основном различные инженеры и техники — как местные, так и инопланетяне; кроме того, Лабиринт буквально кишел торговцами и предпринимателями разного калибра, создававшими густую питательную среду для индустрии развлечений, в том числе и весьма сомнительных. Здесь высокорожденные дети Зимы веселились, устраивали ссоры и дуэли, сорили деньгами, экспериментируя с экзотическими видами возбуждающих средств и наркотиков, завезенных на Тиамат инопланетными купцами. А потом самые знатные из них возвращались к себе, на верхние уровни, поближе к почитаемой ими Снежной королеве, знавшей и видевшей все, что происходит вокруг, и полностью контролировавшей все источники влияния и власти в этом огромном, невообразимой городе. И знатным господам трудно было даже вообразить себе, что путь, которым они следуют почти полтораста лет, направляемые одной и тою же рукой, не вечен и конец его близок.

* * *

— ...Ничто в этом мире не вечно!

Ариенрод, стоя в полном одиночестве, слушала голоса, доносившиеся из потайного динамика, вделанного в резную мраморную раму огромного зеркала. Через это зеркало можно было также наблюдать за тем, что происходит в соседней комнате, но сейчас оно оставалось непрозрачным и отражало лишь ее собственное лицо. Невидимые ей представители местной знати и придворные обсуждали всего-навсего проблему порванной струны у зеликса, инопланетного музыкального инструмента, а вовсе не тревожившие королеву вопросы ближайшего будущего. Впрочем, с порванной струны они вполне могли перейти и к обсуждению более существенных вещей, ибо будущее самым непосредственным образом было связано с поломкой этой иноземной игрушки. Во всяком случае, ее собственные мысли заняты были только будущим — точнее, отсутствием оного.

Она смотрела в окно — собственно, это была стеклянная стена самой верхней комнаты ее дворца под остроконечной крышей, увенчанной звездой. Это была вершина ее города, ее мира, и отсюда она, Снежная королева, могла видеть не только закручивающиеся спиралью стены Карбункула, но и острова среди стальных, с белыми барашками волн. Или же — как и сейчас — перед ней, подобно сверкающему горну, распахивалась безбрежная ночь, горевшая огнем пятидесяти тысяч солнц: в эту галактику их планета попала случайно миллиарды лет назад. Впрочем, бесчисленные звезды, похожие на крупные светящиеся снежинки, нисколько не трогали Ариенрод — ни теперь, ни когда-либо прежде. Лишь одна из них, небольшая и ничем не примечательная, заставляла ее душу трепетать от чувства, весьма далекого от восторга и куда более мрачного. То была Летняя звезда, та самая, чей яркий свет означал, что они приближаются к Черным Воротам, некогда захватившим в вечный плен странствующие солнца-Близнецы, дающие жизнь планете Тиамат.

Черные Ворота представляли собой нечто, не совсем понятное ей; инопланетяне называли их «черной дырой»; среди множества тайн, известных только инопланетянам, был и секрет использования подобных «черных дыр» в качестве проходов в иные галактики при использовании космических кораблей, движущихся со скоростью, превышающей скорость света. Ариенрод знала лишь, что только через Ворота можно попасть в семь остальных обитаемых миров Гегемонии, хотя некоторые из них находились так далеко от Тиамат, что и представить себе было невозможно. Все семь миров были тесно связаны не только друг с другом, но и с бесчисленным множеством необитаемых планет, на которые космические корабли Гегемонии попадали тоже через Черные Ворота, где пространство было скручено как бы жгутом и завязано в таинственные узлы, позволявшие недосягаемому становиться вдруг совсем близким и ловившие время в некую ловушку.

Все эти миры и образовывали систему космических владений Гегемонии и считались автономными — Ариенрод слабо усмехнулась, — общаясь друг с другом через Черные Ворота с помощью космических кораблей, где время как бы замедляло свой бег. Ариенрод была верной апологеткой Гегемонии, прекрасно понимая, что без ее помощи знатные семейства Зимы никогда не овладели бы высокой инопланетной технологией, дарившей им и цель в жизни, и ежедневные удовольствия... И, самое главное, возвышавшей их над жителями Лета, суеверными рыбаками и крестьянами, насквозь пропахшими морскими водорослями и опутанными древними бессмысленными традициями.

Чтобы расплачиваться с инопланетянами, Тиамат превратили в пересадочную станцию для них и поистине райское место отдыха, где совершающие длительные перелеты астронавты могли встретиться друг с другом и приятно провести время. Эта планета оказалась чрезвычайно удобным космическим перекрестком, ибо лишь ее орбита проходила вокруг Черных Ворот, хотя и была чересчур вытянутой, так что достигнуть ее оказалось значительно легче, чем любую другую планету Гегемонии.