Снег в июле - [77]

Куда ему сейчас, Алексею? Ждет бригада на стройке, ждет Руслан Олегович… И Мирон, и Поляков, и Важин — все хотят, чтобы он вернулся на стройку…

Бульвар закончился, он идет сейчас по теневой стороне улицы. Есть в городе такое понятие. В поле нет теневой стороны и на монтаже нет. Сейчас его бригада, наверное, уже шестнадцатый монтирует, не обращая внимания на каверзы солнца, хотя ей труднее — все же поднялась она ближе к солнцу на целых 50 метров.

Будет, конечно, язвить Нина… Петровна (даже в мыслях он теперь боится назвать ее Ниной!): «Трусишка, мол, испугался!..» — «А что, Нина Петровна, — скажет он, — что могу сделать, когда вот все начальство клятвенно утверждает, что дом № 14 годится для заселения? И не только, — скажет он, — утверждает, но даже подписалось».

Нина Петровна шутку любит, и, чтобы не смотрела на него так грозно, он добавит: «А что, может быть, действительно люди могут жить без воды и станут ходить пешком на семнадцатый?»

Он не слышит ее, только видит большие гневные голубые глаза. «Да-да, Нина Петровна, — защищается он, — вот так! Не смотрите на меня грозно, ходил я всюду: и у Мирона был, и у вашего Важина, даже к начальнику главка не побоялся пойти». Сделал, мол, все, что мог.

В этом мысленном споре с Ниной, а скорее всего с собой, Алексей впервые чувствует себя маленьким-маленьким. Но что он может сделать? Вот вечером придет домой, откроет свои записки, может быть, уважаемый будущий читатель его записок, к которому он все время обращается, что-нибудь посоветует… Алексей от этой мысли даже усмехается: этот уважаемый, наверное, от испуга в штанишки…

Шагает себе по теневой стороне улицы бравый на вид парень и всем встречным кажется уверенным в себе, с ясной дорогой. Вот он подходит к остановке восемнадцатого, ждет немного, закуривает сигаретку. Когда подходит восемнадцатый, садится в автобус…

А вы знаете, уважаемый, куда едет парень? На стройку свою едет. Хватит ему бумажными делами заниматься, строить надо. Там, на верхотуре, где печет вовсю солнце, иль дождь, иль морозы зимой, забудет он, что один раз в жизни сдался. Будет казаться себе сильным и смелым. Только иногда, вспоминая этот день, поежится. В жизни, уважаемый, ничего не забывается.

Два квартала от остановки автобуса до стройки Василина бежала; в который раз кляла себя, что вот какая она никудышная, все опаздывает. Сейчас Нина Петровна стоит у входа в четырнадцатый (будь он проклят во веки веков, как он надоел Василине!). Ничего не скажет, вроде не придаст значения опозданию, но Василина и все рабочие участка готовы провалиться сквозь землю, если опоздают. Самое неприятное — это бывает иногда — Нина Петровна еще и дверь откроет: «Пожалуйста».

Ах, черт побери! Василина бежит быстрее, уже и дышать нечем. «Купи себе будильник», — как-то посоветовала ей кладовщица Тамара Ивановна. Купила. Никакого результата, даже наоборот, когда будильник начинает звонить, вспоминается детство: уходят на работу родители, ей разрешается еще полчаса поспать. Каждый раз ложится она спать взрослой и приказывает себе: «Звонок будильника, немедленно вставать!» Утром она снова маленькая — семь лет!

Стройка… наконец-то! Она бежит из последних сил. Сейчас ее встретит Нина Петровна, любезно откроет дверь… Ну, наконец!.. А где же прораб? Василина быстро толкает дверь — никого!

…Нина Петровна не вышла на работу. Василина, волнуясь, прождала полчаса и в 8.40 позвонила ей домой по телефону. Никто не ответил. В 8.50 Василина снова позвонила, и потом звонила через каждую четверть часа. Никто не снимал трубку.

В 10.00 на экстренное совещание Василина вызвала кладовщицу Тамару Ивановну. Обсуждалось два вопроса: первый — звонить ли в СУ? Принято решение не звонить, можно подвести Нину Петровну. Тамара Ивановна высказала предположение, что прораб могла просто заспать, особенно после госкомиссии… А телефон? Телефон находится в другой комнате. Второй вопрос: как отвечать посторонним, где находится прораб? Решили отвечать, что прораб находится на двенадцатом этаже с каким-нибудь инспектором.

С 10.30 телефон начал беспрерывно звонить — все спрашивали Нину Петровну. Звонил Анатолий Иванович Рюмин, представитель райисполкома на государственной комиссии. Василина ответила, что Нина Петровна на двенадцатом этаже с пожарником; звонил пожарный инспектор лейтенант Ковярин, Василина ответила, что прораб на двенадцатом с представителем райисполкома. Звонили санврач, председатель госкомиссии, архитектор, симпатичный заказчик Алешка; звонил этот очень страшный Важин — всем Василина упорно отвечала: «на двенадцатом с председателем госкомиссии», «на двенадцатом с санврачом». Чтобы не напутать, Василина выписала фамилии инспекторов и ставила крестики.

Правда, с Важиным, когда он позвонил второй раз и спросил прораба, вышла промашка. Василина заявила, что Нина Петровна на двенадцатом с санврачом.

— Что вы такое мне говорите? — возмутился Важин. — Санврач сейчас звонил мне. Кто говорит?

— Мастер, — прошептала в трубку Василина. — Не слышу, громче!

— Ма…стер.

— Фамилия?

— Василина.

— Подымитесь на двенадцатый этаж и позовите прораба! Я подожду.