Снег в июле - [20]

— У меня тоже вопрос, — небольшой кругленький человек — из-за стола торчала только одна его голова — вдруг поднял руку. — Я о сдаче дома номер четырнадцать. Меня заставляют сдавать через две недели. Он не будет готов. Не может быть готов.

На часах висят две медные гири. Кажется, что они неподвижны, но Петр Иванович знает, что гири незаметно ползут вниз. Если б не они, все застыло бы. Может быть, и это совещание наконец прекратится, но, пока часы идут, совещание тянется.

— Если дом не готов, не сдавайте.

Гуров с удивлением посмотрел на него.

— Вот спасибо! — кругленький человек вскочил. — Вы знаете, что вы только что сделали? Знаете?

В кабинет быстро вошел Федоров. Он остановился посередине комнаты:

— Слушайте, вы… и. о.! Какое вы имеете право? — Он на миг задохнулся, красные пятна пошли по его лицу. — Какое право! Мне некуда принимать дом. Понимаете, не-ку-да! Ну чего вы молчите? Что, пришли в трест, чтобы за два месяца его угробить? Но это не выйдет! Я сейчас…

Он быстро подошел к столику, где стояли телефоны. Снял трубку и набрал номер.

— Игорь Николаевич уже приехал?.. Соедините, пожалуйста… Федоров. — Пока его соединяли, Федоров нетерпеливо постукивал пальцами по столу. — Игорь Николаевич, прошу вашего вмешательства… Новый товарищ… Да-да, и. о., приказал принимать детали дома. Вы ведь знаете, у меня площадка не подготовлена. Позвать его?.. Сейчас. — Федоров положил трубку на стол, иронически глядя на Петра Ивановича, сказал: — Игорь Николаевич просит к телефону…

Петр Иванович приподнялся.

— Нет, не вас… Гурова.

Гуров нехотя подошел к телефону.

— Слушаю, Игорь Николаевич… Да, мы решили с Петром Ивановичем принять детали, иначе дом отдадут другому тресту… Но… но… Ясно!.. Хорошо. — Он положил трубку.

— Ну что? — иронически спросил Федоров. Он снова вышел на середину комнаты. Был виден всем: ладный, хорошо и по-модному одетый; красные пятна сошли с его лица.

Гуров ничего не ответил. Подошел к двери, чуть приоткрыв ее, негромко сказал:

— Писарев! Отставить… не звоните на завод.

В комнате стало совсем тихо. Только громко и уверенно стучали часы. Петр Иванович сознавал, сейчас многое решается. Он должен (и это понимали все участники совещания, с любопытством глядя на него) что-то сказать, сделать. Может быть, позвонить Важину, который оскорбительно, минуя его, дал указание Гурову; может быть, одернуть Федорова? Но в это время Гуров, тяжело опустившись на свой стул, сказал:

— Руслан Олегович, Важин просил вас позвонить.

Маленький человечек быстро пошел-покатился к телефону.

— Игорь Николаевич, — встревоженно сказал он. — Гуров говорит, вы просили… Нет, комиссию я не вызывал… Дом не готов… Да, я главный инженер СУ, но, Игорь Николаевич, мы с Петром Ивановичем решили… Я сейчас его позову… Пожалуйста, сейчас позову… — человечек растерянно посмотрел на Петра Ивановича и повесил трубку. — Приказал сдавать корпус, — упавшим голосом пояснил он.

— М-да, — со стула поднялся большой плотный человек. — Думаю, на этом действительно совещание пора кончать.

Из кабинета начали выходить. Только у противоположного торца стола продолжал сидеть пожилой человек с округлым лицом. Глаза у него были закрыты.

Когда все вышли, веки на его лице дрогнули.

— Вот так! — негромко произнес он. — Северов я, Леонид Сергеевич, начальник планового отдела, он же секретарь парткома треста… — Северов медленно, как будто с трудом приоткрыл глаза.

Петр Иванович молчал.

Северов встал и уже у двери, очень четко выговаривая слова, сказал:

— Так, уважаемый, вы не только два месяца, но и двух дней тут не продержитесь…

Один из телефонов на столе требовательно зазвонил. Аглая Федоровна знала, белый аппарат соединялся напрямую с управляющим, а когда тот уезжал, телефон переключался на секретаря. Часто по белому звонило большое начальство, даже выше управляющего, и Аглая Федоровна относилась к этому телефону с превеликим уважением. Она осторожно сняла трубку, но не сразу поднесла ее к уху. В трубке кто-то грозно зарокотал, Аглая Федоровна испуганно прислушалась.

— Аглая Федоровна?

— Слушаю-слушаю вас, Игорь Николаевич, — быстро, с почтительным придыханием проговорила она, узнав голос Важина.

— Почему там в кабинете никто не отвечает? Ушел новый, что ли?

— Да-да, Игорь Николаевич…

— Ушел?

— Нет-нет, Игорь Николаевич!

— Ничего не понимаю: «да-да» — ушел или «нет-нет» — не ушел?

— В кабинете он, Игорь Николаевич…

— Почему же не отвечает на звонки?

— Я-я… сейчас, Игорь Николаевич… пойду в кабинет… — Аглая Федоровна очень испугалась, Важин мог спросить о приказе. Она положила на стол трубку и побежала в кабинет, прихватив папку с приказом.

Новый управляющий сидел за столом совещания, опустив голову. Аглая Федоровна удивилась — Важин, закончив совещание, всегда переходил к письменному столу. Она, наверное, ушла бы — зачем беспокоить человека, думает он, что ли? Но на проводе был Важин, это побудило ее к действию. Она подошла ближе и слегка кашлянула.

Новый управляющий удивленно поднял голову. Аглая Федоровна хорошо разглядела его, пока он сидел в приемной. Складки у рта еще больше обозначились. Кажется, — она это слышала — посмеялись над ним. В самом деле, разве после Важина сможет тут кто усидеть? На два месяца он, это она тоже слышала, значит, с ним можно посмелее.