Снег в июле - [19]

Микрофон на столе зашипел. Аглая Федоровна насторожилась, это управляющий.

— Аглая Федоровна…

— Слушаю-слушаю вас, — с почтительным придыханием ответила секретарша.

— Да не перебивайте вы меня.

— Слу…

— Из главка никто не приезжал?

— Нет-нет!.. Извините, тут вас посетитель один ожидает, я его, как вы приказали, не пропускаю.

Микрофон невнятно выругался.

— Я… я… — испуганно произнесла Аглая Федоровна.

— Ну что с вами делать! А? Мы тут полчаса его ждем.

— Я… я! Думала, чтобы вас не беспокоили…

Микрофон язвительно засмеялся:

— Вы, милая, басню Крылова «Пустынник и медведь» помните?

— Да-да, помню.

— Эх!.. Зовите его скорее.

— Сейчас-сейчас, он в коридоре… Сейчас-сейчас!

Первого, кого Петр Иванович увидел, когда вошел в кабинет, был Важин… То, что люди называют случайностью, а на самом деле закономерность, преследовало его. Надо же было через два года снова встретиться, да еще при таких обстоятельствах!

В кабинете за длинным столом — по современной моде он стоял отдельно от письменного — расположилось еще человек десять, но Петр Иванович видел только Важина. Так он и остановился в дверях.

Важин тоже несколько секунд насмешливо рассматривал его.

— Заждались мы вас, Самотаскин… Видите, — сдерживая улыбку, обратился Важин к присутствующим, — вот что значит блюсти интересы дела. Прямо с поезда — и в главк. Из главка тоже… не теряя времени, к нам. Так сказать, с корабля на бал. А вы, Федоров, все недовольны… Сюда, пожалуйста.

Петр Иванович подошел к столу.

— Рекомендую, товарищи. Самотаскин, кажется, Петр Иванович. Назначен управляющим трестом, вместо меня. Садитесь, Самотаскин.

Петр Иванович сел.

— Какие вопросы будут? — спросил Важин.

— Есть вопрос, — начальник СУ-30 Федоров слегка приподнял руку. — Надолго к нам товарищ?

— К чему вы, Федоров, задаете этот вопрос? Ведь я уже вам говорил: на полтора-два месяца, пока подыщут человека.

— Так, понятно… А кем раньше работал товарищ Самотаскин?

— У меня старшим прорабом, когда я был начальником СУ, — нетерпеливо ответил Важин. — Последний год и. о. начальника СУ. Так, Самотаскин? Кажется, в Воронеже?

— Да.

— Понятно. Значит, был и. о. начальника СУ, сейчас и. о. управляющего трестом… А все-таки кто эти два месяца будет работать? — спросил Федоров.

Зазвонил телефон. Важин снял трубку. Несколько раз почтительно сказал: «Есть» — и торопливо встал.

— Меня срочно вызывает председатель райисполкома. — Повернувшись к Федорову, резко сказал: — Что вы тут комедию разыгрываете? Ведь я разъяснил: как зампред, я отвечаю за строительство в районе. Фактически буду… Короче: буду помогать. Вас устраивает это?

— Вполне. — Федоров демонстративно пожал плечами. — Значит, можно быть свободным?

— А это вы спросите у Самотаскина. — Важин быстро вышел из кабинета.

Несколько минут все сидели молча.

— Ну что, так и будем играть в молчанку? — насмешливо спросил Федоров.

Петр Иванович вздрогнул — те же слова сказала жена при прощании. Он еще не пришел в себя; конечно, было ошибкой после бессонной ночи ехать сюда, на совещание. Что он может сейчас сказать, что вообще говорят в таких случаях? Он посмотрел на Федорова. Молодой, энергичное, волевое лицо. У такого, наверное, все ладно.

— Вы можете идти, если спешите, — тихо сказал Петр Иванович.

— Вот хорошо! — Федоров кинул в портфель свои бумаги и быстро вышел.

— И вообще совещание закончим, — вдруг предложил новый управляющий. — Это единственное полезное дело, которое сейчас я могу сделать.

— Э, нет, Петр Иванович, так не выйдет. Нужно сейчас решить несколько вопросов. Гуров Алексей Матвеевич, заместитель управляющего, сейчас ваш зам. — Пожилой мужчина с приятным и уверенным лицом человека, давно решившего для себя все жизненные вопросы, раскрыл папку.

Он сидел около Петра Ивановича.

— Так разрешите? — спросил Гуров, рассматривая нового управляющего. — Тут Федоров не хочет принимать детали двенадцатиэтажного дома.

— Почему?

— Площадка не готова. — Гуров подождал еще вопроса, но его не последовало. Тогда он объяснил: — Пропадет дом, завод грозится передать его другому тресту. Как будем решать? Игорь Николаевич сказал, что решать будете вы.

Петр Иванович помолчал. Очень тихо ответил:

— Я сегодня выеду на площадку и посмотрю.

— Э, нет! Завод ждет решения. Я должен ему позвонить сейчас.

В кабинете стояли большие часы. По форме такие же, как в приемной, но шли они, так в тишине показалось Петру Ивановичу, энергичнее и чем-то напоминали Гурова: такие же солидные, приятные и неумолимые.

— Вот что, Писарев, пойдите от секретаря позвоните на завод. Дом будем принимать, — вдруг решительно сказал Гуров. — Так, Петр Иванович?

Только второй раз за все эти трудные дни к Петру Ивановичу доброжелательно обратился человек. И хотя он понимал, что поступает неправильно, обязательно нужно сперва посмотреть площадку, ему вдруг захотелось согласиться с Гуровым, опереться на него. Наверное, после этого все разойдутся.

— Хорошо.

Писарев поднялся.

— Будет шум большой, Алексей Матвеевич, — с сомнением сказал он. — Вы ведь знаете Федорова.

— Ничего, ничего, звоните! Только прямо директору. — Гуров быстро написал на листке и протянул его Писареву. — Вот прямой телефон директора.