Снег над океаном - [28]

— Поэтому так сложно долго помнить неиспользуемые знания?

— Именно. Снабжение переводится на остаточный принцип. И мы негодуем: когда уже автор допишет, наконец! Чтобы закрыть гештальт, как говорят психологи. Или медитацию, как говорят эзотерики.

— Это ж симметриады у Лема в «Солярисе»! — догадался дед Юрий, — По миновании надобности сносятся. А тут и снести нельзя, и толку с нее. Мертвый капитал, разве ж можно такое допустить?

— Верно.

— Но, если книгой считать человека… Или судьбу человека… Быть вечно недопетой песней? Быть вечно недописанной книгой?

— Мне кажется, это неудачный пример. Книга или песня несут сообщение от автора к читателю или там слушателю. А жизнь просто есть. Вне рамок.

— Тогда что такое жизнь?

Рицко пожала плечами.

— Кошмар, мешающий людям спать.

— Ну, профессор!

— Хорошо. Вот вам строго научное определение: «частный случай в ряду процессов химической самоорганизации в неравновесных условиях, происходящих на основе автокатализа». Что-нибудь поняли?

— Что для жизни сами живые существа не обязательны. Химические реакции могут и без них происходить.

— Я и забыла, что вы разведчик из страшного русского ка-гэ-бэ.

— Ох, девонька, я ж еще и пионером был. Обычным таким пионером в самой читающей стране, мать ее в библиотеку… Вот, помню, в детстве читал фантастику. Гуревич, или Савченко. Сам забыл уже. Чтобы человек постоянно молодой, молодой, потом, как срок пришел — хлоп. И все. Без мучений, не нагружая родственников.

— Если смерти, то мгновенной?

— Откуда вы-то знаете?

— От Синдзи, разумеется.

Акаги снова потерла виски.

— Так устала, что и помощь кошки пригодится… Если хотите узнать что-либо еще, встретимся завтра в это же время…

* * *

— Время, сэр.

— Джеймс. Доклад!

— В течении трех суток Туманники без опознавательных знаков нанесли удары по всему побережью. Обстреляли Гротон, Лос-Анджелес, берег Калифорнии вплоть до Мексики. На севере военные базы Сиэтл, Ном и Сан-Франциско. Мористее находились эскадры Государства Тумана, наши наблюдатели докладывали, что вроде они как загоняют диких туманников на наши береговые батареи.

— Что произошло потом?

— Сэр. Наш флот выслал Особые Эскадры за дикими, как мы полагали, туманниками. Из тридцати двух наших вымпелов в базы вернулось шесть. Остальные либо потоплены, либо, что вероятнее, захвачены Государством Тумана.

— Так мы можем… А, дерьмо! Ведь мы не признали Государство Тумана! Этот придурок перед выборами пообещал, что вернет Америке Гавайи. А сейчас не довоенное время, предвыборные обещания приходится держать.

— Да, сэр. Юридически все безупречно, мы в состоянии войны с любыми кораблями Тумана, которые не принадлежат какому-либо государству людей. Осмелюсь заметить, что как только мы признаем Государство Тумана, мы получим от него требование освободить всех захваченных туманников. Отклонение требования автоматически обвиняет нас в работорговле, принятие требования лишает нас и тех туманников, что пока в нашем распоряжении. Но до сих пор «серые» себя не проявляли.

— Они просто готовили эту большую операцию. Чтобы вытащить в море наши Особые Эскадры все разом. И применили по ним этот свой антивирус, или какое там еще вундерваффе.

— Сэр, вы как будто видели своими глазами. Антивирус, именно. Спасатели подобрали выжившего. Капитана тяжелого крейсера «Квинси», Фернандо Вальдеса. С его слов, это была ловушка, куда их эскадра влетела на полном ходу. Сэр, я не очень-то понимаю, как можно спрятать засаду в море, когда с каждой стороны гравилокаторы, всякие там системы обнаружения.

— А я понимаю. У нас нет мира с Туманом, и наши спутники Туман сбивает. Русские же заключили мир, основали посольство на Гавайях. Как там пел шансонье? «В Перл-Харборе нашем сидят комиссары. И наших русалок ведут в кабинет…» И вот, у одной стороны есть спутник, видящий все поле боя сразу. А у второй стороны видимость чуть-чуть перед собой и по сторонам. Заходишь ты в темную комнату, нащупываешь выключатель. И тут самурай тебя по пальцам катаной. Все просто. Только доказать это мы никак не можем.

— Сэр, но ведь Туман может и официально заключить союз с русскими. Меня, признаться, удивляет, что это до сих пор не сделано.

— Причина та же, Джеймс. Время не довоенное, цена любого политического шага высока, последствия ошибок наглядны и болезненны. Они посольство лишь через три года открыли, а тот же госпиталь укомплектовали только недавно. Договориться с нелюдями означает сразу испортить отношения с большинством конфессий. И опять же, после войны нам в самом деле приходится учитывать мнение людей. А те спорят долго! Вернитесь к Вальдесу.

— Да, сэр. На эскадре Хиэй был русский советник. Рыжий, в штатском, широкое лицо, шкиперская бородка. Лицо в синяках, кстати. Но ходил по кораблю свободно. Оказывал медпомощь второму пленному, капитану Хемптону Сандерсу, командиру «Астории». Говорил с Хиэй по-русски. Вальдес изловчился записать разговор на свой плеер, но при посадке в шлюпку ему вывернули карманы и плеер конфисковали.

— Не отобрали?

— Конфисковали. Предложили возместить стоимость серебрянными долларами, или взять на ту же сумму пайков и пресной воды, по расценкам наших береговых баз. Вальдес взял пайки с водой. Оно и понятно: сколько тех спасателей ждать придется?