Снайпер морской пехоты - [77]

Мне очень хотелось написать тебе только о хорошем, но придётся сообщить тебе печальные известия. На днях я получил письмо от майора Уайта. Он пишет, что со снайперской программой всё в полном порядке. Бэрк получил капрала, и его отправили в 1-й батальон 26-полка, там он стал командиром отделения. Он так этим гордился!

Бэрка с его людьми послали охранять Кхесань, там они попали в переделку. Карлос, Бэрк погиб.

Подробностей я не знаю, но уверен, что погиб он как герой, а не по глупости. Ты ведь так хорошо его обучил.

Я знаю, что ты был о нём высочайшего мнения. Я тоже. И ты, и он — одни из лучших морпехов, которыми мне довелось командовать. Я очень скорблю по нему, и представляю, как тяжело сейчас тебе. Это был хороший, отличный морпех. Нам всем будет его не хватать.

* * *

Карлос отложил письмо, и глаза его наполнились слезами. Думая о друге, он вышел во двор и уставился на заходящее солнце, лучи которого пробивались сквозь кроны высоких дубов и клёнов. Бэрк был лучшим его напарником. Он глядел на небеса, и по щекам его текли слёзы. «Как же так, Бэрк? Как же так?»

* * *

База Кхесань располагалась в районе горной гряды в северо-западной части I корпуса, у лаосской границы. Сотни троп и туннелей ответвлялись там от тропы Хо Ши Мина, проходя мимо высоты 881 и деревушки Лонгвей, петляя среди высоких гор этого района. Одна из гор, одиноко стоящих среди множества возвышенностей, называлась высотой 950. На ней располагался небольшой лагерь морских пехотинцев, стоявших в боевом охранении, и в окрестностях Кхесани это место было одним из самых опасных. Для капрала Джона Бэрка и его снайперов эта высота стала новым домом.

Спать на высоте 950 было неуютно, обычных удобств там не было. Если морпеху везло, и его «резиновая сучка» не сдувалась, спать он мог сравнительно неплохо. Но жизнь в районе боевых действий такова, что оберегать надувные матрацы от проколов там затруднительно, и матрац у Бэрка был с дыркой.

Готовясь ко сну, он накачал его до предела, вытащил из аптечки свежий пластырь и заклеил дырочку диаметром с острие карандаша. Но в 4 часа утра он почувствовал под собой твёрдую землю и камни, проснулся, и заснуть снова ему уже не удалось. Но всё это было для него уже привычным житейским делом.

6 июня 1967 года солнце зашло около восьми часов вечера, в джунглях было жарко, как в парнике. Большинство морпехов спали на открытом воздухе. В джунглях под высотой щебетали птицы и трещали прочие лесные жители. С далёких холмов до часовых доносился рёв какого-то зверя. Они были уверены, что это тигр. Он ни разу не попадался никому на глаза, но они знали, что тигры в этих джунглях водятся.

Пока морпехи на постах прислушивались к далёкому рёву, тихому и многократно отражённому от каменных стен высоких гор, другие, более страшные звуки нарушили ночной покой.

В блиндаже хрипло затрещал полевой телефон. Бэрк схватил трубку, нажал на чёрную резиновую кнопку на боку и произнёс свою фамилию.

— Шум у колючки, — сообщил голос из трубки. — Несколько банок брякнуло.

— В прибор ночного видения ничего не видно?

— Ничего.

— Приготовиться к бою и быть в готовности отойти на запасные позиции. А я тут всех подниму.

Бэрк почувствовал знакомое неприятное ощущение в желудке. Он не любил сидеть в обороне, здесь не было возможностей для манёвра, и существовало всего два варианта действий: отбиваться или отходить.

Бэрк начал будить подчинённых. Снова зазвонил полевой телефон.

Он поднял трубку: «Капрал Бэрк».

— Сапёры! Хотят заграждения взорвать. Там их много.

— Дайте им пойти в атаку и пускайте ракеты. Как дадите свет, мы все сразу откроем огонь.

Выбегая из блиндажа, Бэрк услышал характерный хлопок выстрела из реактивного гранатомёта.

— Ложись! — закричал он.

И тут же на территории лагеря разорвалась граната, ранив несколько бойцов из его отделения. Бэрк начал оттаскивать их к блиндажу. Он слышал, как на выставленных им постах подслушивания пулемёты М60 открыли плотный огонь по сапёрам, забрасывающим заряды взрывчатки в полосу заграждений. Бэрк надеялся, что противника можно будет сдерживать, пока он не получит поддержки.

Ещё несколько реактивных гранат со свистом упали на небольшую заставу.

«Капрал Бэрк! — крикнул ему один из морпехов в оранжевом свете плывущих к земле ракет, качающихся на парашютиках. — Сапёры в полосе!»

Бэрк засел рядом с блиндажом и начал отстреливать с колена вьетконговцев, которые самоотверженно пытались проделать брешь в заграждениях ранцевыми зарядами. И вдруг прямо перед окликнувшим его морпехом разорвалась граната. Крупный осколок ранил Бэрка в бедро, но большая их часть попала в другого морпеха, сидевшего в тридцати футах от него.

Этот морпех был для Бэрка таким же учеником, каким он сам когда-то был для Карлоса Хэткока. Бэрк с криком подбежал к раненому, который корчился от боли, поднял его как можно бережнее, и понёс к двери блиндажа. У самой двери Бэрк услышал свист гранаты и, опустив морпеха на землю, упал сверху. В следующую секунду где-то рядом раздался взрыв.

Бэрк почувствовал, как в тело впились осколки, но, не обращая внимания на раны, поднялся и затащил товарища в укрытие.