Снайпер морской пехоты - [56]

В переводе документа говорилось о том, что эти двое американцев разыскиваются вьетнамским народом за убийство сотен невинных женщин и детей. За любого из них, хоть мёртвого, хоть живого, предлагалась премия в размере трёхлетнего заработка горожанина среднего достатка.

Капитан Лэнд вернул листовку капитану, её законному владельцу.

«Вы, наверное, знаете, что Чарли установили премию в восемь долларов за голову любого снайпера. А здесь за каждого из вас предлагают несколько тысяч баксов. Был бы я на вашем месте — боже упаси, — я бы залез в блиндаж в самом центре базы и не выползал бы оттуда до прибытия «Птицы свободы», чтобы улететь домой».

Лэнд улыбнулся: «Пора мне, капитан, дел полно. Всего доброго».

Увидев эту листовку, Лэнд почувствовал себя беззащитно голым. Ему стало казаться, что за ним постоянно наблюдают, он начал избегать открытых мест и ходить, держась поближе к укрытиям.

Хэткока надо было предупредить. Откуда было ему знать, что Чарли так жаждут его убить, что предложили за его голову в буквальном смысле королевский выкуп?

«Чёрт бы побрал этого Хэткока!» — выругался капитан. Он отправился на стоянку и выехал на грузовике с высоты 327 на высоту 55.

* * *

Пока капитан Лэнд, подскакивая и трясясь в кузове шестиколёсного грузовика, ехал на юг, вертолёт спешно доставил Хэткока для доклада на командный пункт 7-го полка морской пехоты. Несколько офицеров сгрудились вокруг снайпера, зачитавшего им свои заметки, сделанные ночью в книжке.

— Ты уверен, что это был китаец? — спросил какой-то лейтенант. — Может, он был из Лаоса или Северного Вьетнама?

— Он мог быть кем угодно из азиатов-коммунистов, сэр, — ответил Хэткок. — Но мне показалось, что на нём была китайская форма. Серая или светло-коричневая — я не уверен, в сумерках на рассвете точно не скажешь. Но большая красная звезда на фуражке и красные, шитые золотом петлицы у него были. В этом я уверен.

Здоровенный комендор-сержант с наколотым на предплечье бульдогом в шляпе сержанта-инструктора морской пехоты сказал: «Сэр, судя по описанию сержанта, это был китаец. Скорее всего, из старших офицеров, если говорить по-нашему — наверное, полковник. В интересах разведки мне хотелось бы осмотреть его самого и посмотреть, что у него в карманах».

— Мне нужен его труп, — сказал майор, вытащив изо рта трубку и выпустив облачко дыма с вишнёвым ароматом над головами сержантов и офицеров, окружавших Хэткока. — Вызовите вертолёты, пусть прочешут реку. Скажите, что любой из местных, кто покажет, где застрял на речке труп, получит награду.

«Скорей всего, Ви-си его уже подобрали, — сказал другой майор. — Предложим двадцать тысяч пиастров. За такие деньги азиат мать родную сдаст. Но особо рассчитывать на это не стоит.

Молодец, сержант. Запишем тебе двоих неподтверждённых убитых и отправим твой доклад в дивизию с ежедневной сводкой».

Когда морпехи выходили из палатки, Хэткок уже планировал в уме следующий выход.

Ближе к вечеру того же дня капитан Лэнд вылез из кузова грязного грузовика, на котором приехал на высоту 55. От долгой поездки по неровной дороге ныло всё тело, болела голова, но всю дорогу он думал только о том, что делать со снайпером, который весь последний месяц ходит из патруля в патруль, доводя себя до физического истощения охотой на вьетконговцев, и стал одним из злейших врагов противника — коммунистов.

«Ганни Уилсон!» — рявкнул капитан, направляясь к штабной палатке снайперов. Его сердитый крик разнёсся по всей высоте, те, кто был неподалёку, обернулись, из-за сетчатых дверей начали удивлённо выглядывать любопытные. Капитан не сбавляя шага вошёл в снайперскую хибару, захлопнув за собой сетчатую дверь.

Комендор-сержант Уилсон поспешил в тесный домик. Капитан Лэнд рылся в глубоком картотечном ящике, разыскивая пузырёк с аспирином.

— Ганни, что слышно о Хэткоке? — спросил Лэнд.

— Сэр! В последнем докладе сообщалось, что утром на него записали двух неподтверждённых. С его слов, один из них — китаец, старший офицер. Возможно, полковник.

После некоторой паузы Уилсон добавил: «С тех пор как на базу вернулись остальные снайперы, он каждый день выходит. Я поговорил с одним ганни, он сказал, что Хэткок приходит с одной группой, тут же ловит другую и уходит с ними — даже вещмешка не снимет. Тот ганни за него волнуется.

— Я тоже. Ты не слыхал, что СВА с Чарли назначили награду за меня и Хэткока — большую, в несколько кусков?

— Никак нет, сэр.

— В общем, пора нашему дорогому сержанту Хэткоку свёртывать манатки и валить домой. Езжай за ним — можешь арестовать, если потребуется, но домой доставь! Завтра утром он должен предстать передо мной.

— Сэр, вы сказали «арестовать»?

— Да, ганни — если придётся, можешь этого гадёныша хоть по рукам-ногам связать. Он же как пить дать там сам себя загубит. Идиот! Он же не уймётся, пока я его под замок не посажу, или пока он пулю в башку от Чарли не получит. Да будь я проклят, если его потеряю! Собирайся давай, разузнай там — может, на грузовом[12] слетаешь.

* * *

На следующий день Уилсон вылетел на высоту 263 на вертолёте CH-46. Всю дорогу он под рокот моторов осматривал окрестности в открытую дверь, глядя через плечо вертолётчика, который стоял, крепко вцепившись в деревянные рукоятки пулемёта 50-го калибра и водя стволом из стороны в сторону.