Снайпер морской пехоты - [104]

* * *

Вирджиния-Бич, став очень маленьким, едва виднелся на горизонте. Серебристо-красная лодка плавно замедлила ход и остановилась. Стив встал и бросил якорь на мелководье. «За дело, Карлос. Если промедлим, они проплывут мимо».

Пробираясь на корму на непослушных ногах, Хэткок глядел на тёмную воду, представляя себе длинную, гладкую рыбу, которая могла отдыхать сейчас прямо под лодкой, раскрыв грозящую гибелью пасть и дожидаясь его наживки. Поверхность воды была очень гладкой, но стоило рыбе заглотить крюк, как она начинала бурлить, словно в кастрюле. «Прямо как в жизни, — подумал он. — Она тоже обманчива». Он вспомнил свои прежние мысли о том, что морская пехота совсем его забросила.

Хэткок заметил, что его любимый корпус морской пехоты никогда его не бросал, лишь тогда, когда жизнь его снова обрела какой-то смысл. Всё то время, пока он прятался в своём «блиндаже», другие морпехи писали ему, звонили и приходили к нему домой. Они и не собирались его бросать. Каждый год они отвозили его в Квонтико на банкет Ассоциации заслуженных стрелков и привозили обратно. Лига корпуса морской пехоты учредила в честь Хэткока приз, который командующий корпусом морской пехоты стал ежегодно вручать рядовому или сержанту, внёсшему наибольший вклад в развитие стрелкового дела за истекший год.

А самое значительное событие произошло весной 1985 года. В тот жаркий виргинский день зал был забит до отказа, на всех местах и вдоль стен сидели и стояли люди, пришедшие посмотреть на церемонию выпуска курса инструкторов снайперов-разведчиков морской пехоты и послушать выступление легендарного морпеха.

В тот солнечный день 3 мая 1985 года Карлос Хэткок стоял у входа, переминаясь в начищенных ковбойских сапогах. Изувеченными, плохо гнущимися пальцами обожжённых рук он подтянул и поправил тёмно-коричневый галстук под наглаженным воротником новой бежевой рубашки, надетой под коричневый костюм. Накануне Джо сходила в «Пемброк Молл» и купила новые рубашку и галстук, специально для этого особого случая. Чуть раньше они с подполковником Дэвидом Уиллисом посмеялись по поводу его официального наряда. «Надо было ярлык на галстуке оставить, — сказал Уиллис Хэткоку, — смог бы сдать потом и деньги обратно получить».

Наконец настал час дня. В здании через дорогу от стрельбища, на котором прошла большая часть его службы, Карлос Хэткок стоял перед выпускниками снайперской школы и их родными. Он немного дрожал, потому что толком не знал, как себя вести и что говорить. Но, несмотря на нервное напряжение, усталость и мышечную боль, он был предельно счастлив. Он помолчал, обведя глазами всех присутствующих, и начал говорить сдавленным от волнения голосом. Он не зачитывал текст и не читал заученное наизусть выступление, он говорил от всего сердца.

Закончив своё короткое, но очень эмоциональное выступление, Хэткок проглотил огромный комок в горле и затуманенными глазами обвёл зал, забитый морпехами, армейскими рейнджерами и «морскими котиками», которые с восхищением глядели на великого снайпера, который до этого дня представлялся им не человеком, а легендой, на которую ссылались их инструкторы, рассказывая о том, на что способен человек, действующий в одиночку. Когда Хэткок подавил переполнявшие его эмоции, которые сжимали горло, все эти люди со своими родными и его друзья-морпехи, пришедшие посмотреть на это мероприятие, затихли от восхищения.

— Я люблю вас всех, — сказал Хэткок прерывающимся от волнения голосом.

Никто его не забыл: ни люди, которых он любил, ни любимый род войск. В тот день они чествовали его в той самой школе, которую он помогал создавать, и которая по-прежнему занимала значительное место в его душе.

* * *

Небольшая лодка покачивалась на волнах, набегающих с мелководья от Вирджиния-Бич. Хэткок со Стивом закинули в море приманку для акул из голов макрели и тунца, политых куриной кровью, и Карлос сидел у толстого удилища, зажатого в стальном держателе, дожидаясь момента, когда запоёт огромная катушка. Он уже не в первый раз вышел в море охотиться на больших, опасных рыб, и успел набраться немалого опыта в этом деле.

Лицо его больше не было болезненно серым, оно было покрыто загаром и усыпано капельками пота. Он охотился на большую, смертельно опасную акулу, которую собирался поймать и затащить с кормы на палубу, как в повести «Старик и море». Он словно бы снова стал снайпером.

Хэткок быстро овладел этой наукой и показал, насколько быстро растёт его мастерство, когда уже в одном из первых выходов в море (на соревнования по ловле акул) вытащил 277-фунтовую острозубую акулу. Эта рыба, которую он поймал в месте, где глубина воды достигала четырёх футов, принесла ему второе место.

— Хорошо выглядишь, — сказал Стив Карлосу, сидящему рядом на палубе серебристо-красной лодки, которую они назвали «Объездчиком акул».

— Я и чувствую себя хорошо, — сказал Карлос, поднимая глаза к небу.

— А я ведь говорил тебе, что или загублю, или вылечу, — ответил Маккарвер.

— Мне всё лучше и лучше, — сказал Хэткок. Панаму он сдвинул назад, и ласковый ветерок шевелил белое перо, прижатое лентой. Он глядел на море, простирающееся до линии горизонта, слушая, как поёт леса, сматываясь с катушки, и на его загорелом лице светилась широкая улыбка. Он снова был полон сил. Он рвался в бой.