Смятение несуразного немца - [3]
Он проснулся. Стояла тишина. Хотелось есть. Потолок над ним по капризу архитектора представлял собой продолговатый овал, в одну сторону яйцевидно сужающийся. Он принялся угадывать, где следует быть желтку, где зародышу и белку. Потом стал предполагать, как это все можно подать к столу — в мешочек, вкрутую, в виде потолочной яичницы…
Послышались красивые шаги.
— Это я! — сказала она. — Пошли же обедать. Но сперва немедленно расстегни на мне молнию. Это опять почему-то крайне необходимо…
Ее круп рвался из рук, чтобы тут же вжаться в них снова, словно бы она обратилась пойманным в страхе животным. Корова Ио, удостоенная громовержцем… Нимфа, пойманная сатиром…
Кто-то из них кричал.
— Я кое-что прихватила на послеобеда. Варенье. Райские яблочки. Чтобы как в раю.
— В раю было только одно яблочко. Яблоко познания добра и зла. Яблоко соблазнения. Потом оно превратилось в яблоко раздора.
— У нас их будет много. Я намерена соблазняться без пауз. Но только после обеда. После обеда, после обеда!
Попросив с кухни поострей нож, он умело нарезал мясо, поданное ей в виде сумасбродного модернистского куска. Себе же взял сыр и какие-то длинные овощи.
— Как же вас именовать, мой симметричный мужчина?
— Грурих. И только так. Вам удивительно?
— Ничего удивительного. А я пусть буду — Сивилла. Вы держите нож, как хирург скальпель.
— А я он и есть. Упорядочиваю женские тела…
— Неужели? Говорят, что пациентки влюбляются в своих хирургов…
— Случается. Но они же несимметричные! Разнобокие, разнощекие.
— Ну уж я не такова…
— Если на два миллиметра подтянуть твою левую грудь, ты станешь равноподобна, как богиня.
— Одна грудь всегда выше. У меня так оттого, что я стреляю из лука.
— Как у амазонки. Они выжигали одну грудь для удобства пускания стрел. Ты моя всадница-амазонка.
— Боже!..
— Не кажется ли тебе, моя Сивилла, что к Господу за грудь, которая выше, следует испытывать претензию… За морщины, болезни тоже. За кожные, например. С обильным гноем… За неотвратимые смерти близких, детей. За напрасные молитвы. За все это его невозможно любить.
— А по-моему, Творец слышит наши мольбы. Но внемлет ли им? Сочувствует? Безразличен? Запоминает? Пропускает мимо ушей? И всегда охота узнать, что он предпримет. Между прочим, он действует и вашими руками — руками хирургов. Грурих, как, по-твоему, мы с тобой один вид животных?
— Не знаю, я об этом не думал… Скорей мы животные разные… Однако пошли. Я уже расплатился..
…Они поедали самое липкое на свете варенье. Из райских яблочек. Каждое яблочко вытягивалось за тоненький черенок из тягучего вещества хрустальной банки, и, хотя бралось оно осторожно, все при этом становилось липким, и, конечно же, их пальцы тоже. Липкий глянцевый шарик наполнял рот сладостью, липко жевался, хотя вопреки прелестной этой приторности возникало детское ощущение неоправданной жесткости околосемечных чешуек.
Вскоре стала липкой даже простыня, а симметричные родинки Сивиллы, те просто прилипали к его пальцам. Когда он потянулся родинки лизнуть, блюдечко с вареньем опрокинулось, и на простыне с подушкой оказались попавшие какое куда облитые своей глазурью китайские яблочки. А тут еще невесть откуда явившийся обнаженный Пасечник с идеально симметричной аттической статью рассек умелым ножом сотовый ломоть, и из разъятых ячеек потек золотой мед. До сих пор просто липучий, он, густея, делался вовсе липким, так что стоило теперь раскинуться, и тайные человеческие места оказывались медоносны, и к ним сразу слетелись ненасытные колибри и в свои хоботки засасывали добычу.
Постель преобразилась. В ней вдруг заметался зверь, в неких землях известный как фараонова мышь. Виверра. По скомканному постланию липкой слюдой отсвечивали слюнявые следы выпуклых в своем золотистом пушке съедобных слизней, из которых в галльских пределах приготавливают эскарго, чтобы на французский манер насытиться. Из-за подушки изготовился выбросить молниеносный язык невесть откуда взявшийся хамелеон, перенявший цвет темных сосков груриховой соложницы. Засновали прилипалы ласки. Вся постель вдруг оказалась полна ими, этими ласками — верткими, неотвязными, жадными, хвостатыми. Хамелеон ее раззадорил — у нее ведь был тоже липкий язык, похожий на липучую бумагу забегаловок, только пустую, без мух, и она сказала: «Ты от этих яблочек весь липкий! Давай я тебя вылижу!»
— Нет!
— Я вылижу тебя всего!
— Нет! Сперва сгони хамелеона…
— Куда его сгонять?..
— Куда пожелается…
…Потом он лежал и думал о своем. Едва начался отпуск, всегдашние его причуды, которые он полагал невинной, хотя и навязчивой странностью, уже обернулись множеством настырных аналогий, поэтому — слипшийся с простыней (Сивилла ушла отмываться в ванную), он, дабы отъединиться от неотвязных своих демонов, стал раздумывать о прошлой жизни.
Его меннонитские предки, то ли шведы, то ли немцы, Грурихи в российской державе появились невесть когда. По семейным рассказам, а их почти не сохранилось, Грурихи то беднели, то, усердно трудясь, преуспевали в своем немецком тщании и вставали на ноги. Некоторые, правда, спивались, а кто-то даже угодил в Сибирь. Не то за изнасилование девочки-подпаска, не то за убийство целовальника.
«Белая шляпа Бляйшица» — еще одна книга серии «Проза еврейской жизни». Десять собранных под одной обложкой рассказов написаны современными авторами, которые принадлежат к разным поколениям, имеют разный жизненный опыт, работают в разной стилистической манере. Однако именно это несходство позволяет читателю увидеть яркую и многоцветную картину бытия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этот сборник, третий по счету из составленных Асаром Эппелем для серии «Проза еврейской жизни», вошли рассказы семнадцати современных авторов, разных по возрасту, мироощущению, манере письма. Наряду с Павлом Грушко, Марком Харитоновым, Владимиром Ткаченко в книге присутствуют и менее известные, хотя уже успевшие завоевать признание авторы. На первый взгляд может показаться, что всех их свела под одной обложкой лишь общая тема, однако критерием куда более важным для составителя явилось умение рассказать яркую, заставляющую о многом задуматься, историю.
Сезар не знает, зачем ему жить. Любимая женщина умерла, и мир без нее потерял для него всякий смысл. Своему маленькому сыну он не может передать ничего, кроме своей тоски, и потому мальчику будет лучше без него… Сезар сдался, капитулировал, признал, что ему больше нет места среди живых. И в тот самый миг, когда он готов уйти навсегда, в дверь его квартиры постучали. На пороге — молодая женщина, прекрасная и таинственная. Соседка, которую Сезар никогда не видел. У нее греческий акцент, она превосходно образована, и она умеет слушать.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!