Смертоносные гвозди - [44]

Госпожа Лу выпрямилась и закричала:

— Вы можете мучить и оскорблять меня сколько хотите. Не важно, что случится со мной. Но я отказываюсь быть замешанной в мерзкой клевете, оскверняющей драгоценную память о наставнике Лань Даогуе, нашем народном герое и гордости всего округа!

Громкие возгласы одобрения донеслись из толпы.

Судья стукнул молотком по столу.

— Молчать! — вскричал он. Потом он бросил госпоже Лу: — Отвечай на мой вопрос, женщина!

— Я отказываюсь! — громко воскликнула госпожа Лу. — Вы можете пытать меня сколько угодно, но не смейте втягивать наставника Ланя в свои коварные козни!

С большим трудом судья сдержал гнев и резко сказал:

— Это оскорбление суда. — Вспомнив предупреждение госпожи Го, он подумал, что нужно осторожнее применять физические наказания к госпоже Лу, и приказал начальнику стражи: — Дайте этой женщине двадцать ударов хлыстом по ляжкам!

По залу прокатился сердитый ропот. Кто-то крикнул: «Лучше поймайте убийцу Ланя!», другие кричали: «Позор!»

— Молчание и порядок! — громогласно приказал судья. — Вскоре суд представит неопровержимое доказательство того, что наставник Лань сам обвинил эту женщину!

Публика затихла. Внезапно зал огласили вопли госпожи Лу

Стражники уложили ее лицом вниз на пол и спустили татарские штаны. Начальник стражи тут же прикрыл ей бедра куском влажной ткани, потому что по закону женщину можно было обнажать с позором только на месте казни. Два помощника держали ее за руки и за ноги, а начальник начал хлестать кнутом по ляжкам.

Госпожа Лу пронзительно вопила, извиваясь на полу. После десятого удара судья подал знак начальнику стражи, чтобы тот прекратил.

— Теперь отвечайте на мои вопросы, — холодно сказал он.

Госпожа Лу подняла голову, но была не в силах говорить. Наконец она выдавила:

— Никогда!

Судья пожал плечами, и хлыст вновь засвистел в воздухе. На ткани, закрывавшей бедра госпожи Лу, появились кровавые пятна. Внезапно она застыла. Начальник остановился, стражники перевернули ее на спину и начали приводить в чувства.

Судья Ди рявкнул начальнику стражи:

— Приведи ко мне второго свидетеля!

К столу подвели крепкого парня. Голова его была обрита, на нем был простой коричневый халат. У него было приятное, честное лицо.

— Назовите свое имя и занятие! — приказал судья.

— Меня ничтожного, — почтительно сказал юноша, — зовут Мэй Чжэн. Я был помощником наставника Ланя больше четырех лет, и сам являюсь боксером седьмого ранга.

Судья утвердительно кивнул.

— Расскажите мне, господин Мэй Чжэн, что вы видели и слышали как-то вечером недели три назад.

— Я, как обычно, возвращался от учителя после вечерних тренировок, — начал боксер, — и уже подошел к своему дому, как вдруг вспомнил, что забыл в тренировочном зале железный шар. Я вернулся туда, чтобы забрать его, потому что он был мне нужен для утренних упражнений. Входя в передний садик, я заметил, что учитель как раз закрывает дверь за каким-то гостем. Я смутно различил только черную одежду. Поскольку я был знаком со всеми друзьями учителя, то решил, что не помешаю, и подошел к двери. Тут я услышал женский голос.

— Что говорила эта женщина? — спросил судья.

— Дверь была закрыта, я не смог толком разобрать слова, ваша честь, — ответил боксер, — и голос был мне совершенно не знаком. Но она казалась сердитой и говорила о том, что он не приходит навестить ее. Когда учитель стал отвечать, я ясно расслышал, что он что-то говорит о котенке. Я понял, что это меня совершенно не касается, и сразу ушел.

По знаку судьи писец зачитал запись рассказа Мэй Чжэна. После того как боксер оставил отпечаток большого пальца на протоколе, судья позволил ему уйти.

Тем временем госпожа Лу пришла в себя и теперь стояла на коленях, поддерживаемая двумя стражниками.

Судья ударил молотком по столу и сказал:

— Суд утверждает, что женщиной, посетившей наставника Ланя в тот вечер, была госпожа Лу. Каким-то образом она втерлась в доверие к учителю, и он поверил ей. Потом она стала домогаться его любви, но он, конечно, и не помышлял об этом. Жаждая мести, она убила его, когда он отдыхал после ванны, подбросив ему в чайную чашку цветок жасмина, в который насыпала смертельный яд. Она вошла в баню, переодетая, под видом молодого татарина. Правда, только что три свидетеля не опознали ее, но она хорошая актриса. Изображая татарина, она вела себя как мужчина, а сейчас умышленно подчеркивала свои женские прелести. Однако это несущественно, потому что сейчас я покажу вам, какое свидетельство оставил сам учитель Лань. Оно прямо указывает на эту порочную женщину.

В толпе послышались удивленные возгласы. Судья почувствовал, что настроение в зале меняется в его пользу. Показания честного молодого боксера произвели хорошее впечатление на собравшихся. Он подал знак Дао Ганю.

Тот внес квадратную доску, которую приготовил по указаниям судьи перед заседанием. К ней были приколоты шесть кусков белого картона. Каждый из них был размером в пару локтей, чтобы все присутствующие могли хорошо их рассмотреть. Дао Гань водрузил доску на помост, прислонив ее к столу писца.

— Перед вами, — сказал судья, — шесть кусочков из игры, находящиеся в том положении, в котором они были найдены на столе в комнате учителя Ланя. — Судья поднял треугольную картонку и продолжил: — Седьмой кусок, вот этот треугольник, был зажат в правой руке покойного.