Смертоносные гвозди - [13]

— Вот так нужно разрезать бумагу, — сказал он судье.

Перемешав картонки, он продолжил:

— Сначала я предложил ему изобразить Барабанную башню, и он сложил ее таким образом:

— Это было слишком просто, и я попросил сделать скачущую лошадь. Ее он также изобразил немедленно:

— Тогда я сказал: «Обвиняемый, стоящий на коленях в судебной управе», — и он создал такую фигурку:

— Я рассердился и велел изобразить пьяного стражника и танцующую девушку. Но он и с этим справился.

— Тут, — закончил Дао Гань, — я сдался!

Судья Ди присоединился к общему смеху, а затем сказал:

— Относительно моего тревожного ощущения, будто прошлой ночью что-то было неладно, то думаю, это объясняется моей болезнью. Должен заметить, что у Чжу Даюаня необычайно большая усадьба. Я едва не заблудился во всех этих темных коридорах!

— Кто знает, сколько поколений рода Чжу жило там! — заметил Цзяо Тай. — А в таких больших и старых домах нередко бывает какая-то таинственная атмосфера.

— Вряд ли усадьба достаточно большая, чтобы Чжу мог устроить там всех жен и наложниц! — с усмешкой возразил Ма Жун.

— Чжу — хороший человек, — поспешно сказал Цзяо Тай. — Первоклассный охотник и славный хозяин, строгий, но справедливый. Крестьяне-арендаторы преданы ему, а это о многом говорит. Они все сочувствуют ему из-за того, что у него все еще нет наследника.

— Думаю, он недурно проводит время, стараясь заполучить его! — добавил, подмигнув, Ма Жун.

— Я забыл сказать, — прервал его Дао Гань, — что секретарь Чжу, молодой Юй Кан, и в самом деле выглядит очень нервным. Когда вы заговорили с ним, он испугался, будто увидел привидение. У меня такое ощущение, что он думает так же, как мы, — что его невеста сбежала с другим мужчиной!

Судья Ди согласно кивнул и сказал:

— Нам нужно будет выслушать этого юношу, пока он совсем не сломался! А отец барышни Ляо Ляньфан так усердно старается убедить нас в ее безупречном поведении, что мне кажется, он пытается убедить и самого себя! Наверное, тебе, Дао Гань, не мешало бы сегодня отправиться в дом Ляо и попытаться собрать побольше сведений об этой семье. Можешь также порасспрашивать о братьях Е и проверить то, что сказал о них наставник Лань. Но не спрашивай о них напрямую, нам ни к чему, чтобы они что-нибудь заметили. Просто опроси соседей.

Прозвучали три удара в бронзовый гонг, и судья Ди поднялся, чтобы надеть официальный халат и шапочку.

Весть об аресте Бань Фэна, очевидно, уже распространилась, потому что зал судебной управы был полон.

Открыв заседание и проведя перекличку, судья Ди взял кисточку и красными чернилами заполнил бланк для смотрителя тюрьмы.

Когда Бань Фэна подвели к столу, по толпе собравшихся пронесся гневный шепот. Братья Е, стоявшие в первом ряду вместе с Чжу Даюанем и Лань Даогуем, двинулись вперед, но стражники оттеснили их назад.

Судья Ди стукнул молотком по столу.

— Молчать! — крикнул он, а затем обратился к мужчине, стоявшему на коленях на каменном полу перед столом: — Назовите ваше имя и профессию!

— Меня зовут Бань Фэн, — спокойно ответил тот, — я занимаюсь торговлей древностями.

— Почему вы позавчера выехали из города? — спросил судья.

— Один крестьянин-арендатор из деревни Пять Баранов, что лежит за Северными воротами, — ответил Бань, — пришел ко мне за несколько дней до этого и сообщил, что, копая яму на своем поле, чтобы зарыть конский навоз, нашел старинный бронзовый треножник. А мне известно, что восемьсот лет назад, при династии Хань, на месте деревни Пять Баранов находилось поместье одного богатого феодала. Я сказал жене, что следует пойти туда и взглянуть на бронзу. Поскольку позавчера небо было ясным, я и решил отправиться туда и вернуться на следующий день. Таким образом…

Судья Ди прервал его:

— Чем вы с женой занимались утром перед вашим уходом?

— Все утро я занимался реставрацией маленького старинного лакированного столика, — ответил Бань. — А жена отправилась на рынок, потом приготовила обед.

Судья кивнул.

— Продолжайте! — приказал он.

— После того как мы поели риса, — продолжил Бань, — я скатал свой толстый меховой халат и положил в кожаную сумку, потому что боялся, что на постоялом дворе в деревне может быть холодно. На нашей улице я встретил бакалейщика, который сказал, что на почтовой станции мало лошадей и, если я хочу одну из них получить, мне нужно поторопиться. Поэтому я побежал к Северным воротам, и мне удалось нанять последнюю оставшуюся лошадь. Потом…

— Кроме бакалейщика, вы никого не встретили? — вновь прервал его судья Ди.

Бань Фэн немного подумал, потом ответил:

— По пути на почтовую станцию я прошел мимо надзирателя Гао и обменялся с ним короткими приветствиями.

Судья понимающе кивнул, и он продолжал:

— Я добрался до деревни Пять Баранов еще до наступления сумерек. Там я нашел дом того крестьянина и увидел, что треножник в самом деле стоящая вещь. Я долго торговался с крестьянином, но так и не смог договориться с этим упрямцем. Было уже поздно, и я отправился на постоялый двор в деревню, скромно там поужинал и лег спать. На следующее утро я сначала обошел других крестьян, расспрашивая о древностях, но больше ничего не нашел. В полдень я перекусил на постоялом дворе, потом вернулся к тому крестьянину. Мы опять долго торговались, и наконец я купил треножник. Потом я надел свой меховой халат, положил треножник в кожаную сумку и уехал. Однако не успел я проехать и трех миль, как из-за заснеженных холмов выскочили два разбойника и бросились ко мне. Перепугавшись, я хлестнул лошадь и галопом помчался прочь. Затем я обнаружил, что, стараясь скрыться от этих головорезов, поехал не по той дороге и заблудился. Вдобавок ко всему я заметил, что где-то потерял сумку с треножником, потому что ее уже не было на луке седла. Я ехал по пустынным заснеженным холмам, и с каждой минутой меня все сильнее охватывал страх. Вдруг я увидел военный дозор, пятерых всадников. Я безумно обрадовался, увидев их. Но как описать мой ужас, когда они вдруг стащили меня с седла, связали по рукам и ногам и забросили на мою же лошадь! Я спрашивал их, что все это значит, но их командир ударил меня по лицу рукоятью кнута и велел заткнуться. Они поехали в город, ничего мне не объяснив, и бросили меня в тюрьму. Это чистая правда!