Она была одна. Никто не знал, вернется ли он домой. И если вернется… то будет пожизненно прикован к постели. Но она это может вынести, и только в том случае, если его мысли не вертятся вокруг другого, близкого ей человека: ее двоюродного брата.
«О, Александр, зачем ты только появился в моей жизни?» — в бессилии шептала она самой себе.
В преддверии зимы на фронте мало что изменилось.
Но дома, в Гростенсхольме, в Линде-аллее и в доме Клауса, было много радости, когда вернулись юноши. Аре и Мета уже знали, что Тронд погиб, первая волна скорби прошла, так что они могли радоваться возвращению младшего сына. Они были также рады узнать, что Тарье жив и здоров — и они гордились им. Но Мета выходила и потихоньку плакала о том, что один ее мальчик не вернулся. Тарье для нее никогда не был «мальчиком».
Велика была радость в доме Клауса, когда явился Йеспер. Вытирая слезы, Клаус принес бочонок самого лучшего домашнего вина и напился от всей души — и Роза разрешила ему это. И как тут было не напиться, если Йеспер стал таким рослым, красивым, самоуверенным и знаменитым. Но он так страшно оброс! Роза уже хотела взять ножницы для стрижки овец, но мужчины воспротивились этому. Сейчас не время стричься, сначала нужно поговорить, отпраздновать! Йеспер весело рассказывал о своих приключениях, и в конце концов никто уже не сомневался в том, что без Йеспера датская армия потерпела бы поражение. Младшая сестра внимательно рассматривала его форму, слушая непонятные слова и названия стран и городов, которые для нее не существовали, потому что они находились слишком далеко. Старший брат так перевирал трудно произносимые названия, что жители этих немецких городов вряд ли узнали бы их: Брауншвейг у него стал Бреннсвиком, а Штейнбург, Хамельн и Падерборн — Стенборгеном, Хаммерном и Паддебумом.
А Клаус повторял без конца:
— Расскажи еще раз, как ты спас короля Кристиана от этих мерзких врагов одним-единственным выстрелом из мушкета!
Ведь Йеспер не мог совершенно умолчать о выстреле, доставшемся Тронду, — он лишь немного переиначил все.
Александр Паладин вернулся домой, когда в Зеландии уже выпал первый снег.
Сесилия вышла встречать его: пожала руку, осторожно смахнула с его лица снежинки и сказала «добро пожаловать» таким тихим голосом, что только он мог это расслышать. Но лицо ее при виде мужа просияло, и в его удивленных глазах появился вопрос: разве ты не ушла от меня? Так что его «спасибо» имело двойной смысл.
Он так устал от путешествия, что его сразу же положили в постель, и он мгновенно заснул. Снова быть дома… Одна мысль об этом действовала как снотворное.
Еще до его возвращения Сесилия переговорила с его слугой.
— Как нам устроить все это? — спросила она. — Найдем ему сиделку или справимся сами, вы и я?
— Думаю, Его милость сполна оценил бы это.
«Если бы», — подумала Сесилия. Она твердо решила сама ухаживать за Александром, но опасалась, что он будет противиться этому.
— Не думаю, что стоит привлекать к этому его сестру.
— В этом нет необходимости, — ответил слуга. — Этого Его милость никогда не допустит.
Урсула уехала в свой, доставшийся ей от покойного мужа, замок в Ютландии, намереваясь провести там зиму. Сесилия скучала по ней: возвращение Александра ей пришлось пережить в одиночестве.
— Из письма Тарье следует, что мой муж будет постоянно прикован к постели? — спросила она у Вильгельмсена.
— Да, Ваша милость.
— Но есть ли в этом необходимость? Ведь Александру такой образ жизни показался бы чересчур пассивным. И унизительным.
— Он парализован от пояса и ниже, — напомнил ей слуга.
— Но руки-то у него в порядке. Я придумала одну вещь… Что, если усадить его на стул?
— Его милость очень крепкого сложения, думаю, мы с Вами не сможем поднять его.
— Да, — рассеянно произнесла Сесилия, глядя на низкорослого Вильгельмсена.
— Стул не подходит…
Она задумалась, потом сказала:
— Вильгельмсен, я лежала без сна и думала, как облегчить жизнь моему мужу. И у меня появилось несколько безумных идей… Не найдется ли у нас какой-нибудь небольшой, низкой коляски или…
Слуга был явно шокирован.
— Нет, я вовсе не собираюсь катать его! Мне нужны только колеса, Вильгельмсен! Что, если поставить на четыре колеса стул… Нет, я не так выразилась…
Но слуга понял ее мысль.
— Я поговорю с кузнецом, Ваша милость. Он толковый парень.
— Я тоже пойду с Вами, — быстро сказала она. — У меня есть еще кое-какие идеи.
Вскоре весь дом узнал, что кузнец сооружает удивительное приспособление для Его милости. Его любимый высокий стул отнесли в кузницу, но в каретнике оказалось только одно колесо, так что пришлось снять колеса с маленькой тележки, в которой раньше возили детей. Основание тележки было прочным и надежным. Все пришли смотреть на новое сооружение, все давали наперебой советы. И вот «карета» была готова: она казалась странной и неудобной, но зато передвигалась.
И вот теперь хозяин вернулся…
Во время обеда Сесилия вошла к Александру и объяснила, что они со слугой решили предпринять, чтобы облегчить ему жизнь.
— Об этом не может быть и речи, — решительно возразил Александр. — Тут нужен мужчина.
— Но я хочу тебе помочь, — настойчиво произнесла она.
