Смертный грех - [19]

Сесилия могла бы ей соврать — она делала это всегда, когда ей было нужно, в этом смысле она была настоящей Суль.

— Александр думает, что я жду ребенка. Сама же я еще не смею надеяться…

Урсула остолбенела.

— Чепуха! — наконец произнесла она. — Ты не можешь ждать ребенка!

Сесилия не отвечала, чувствуя тошноту.

— В таком случае, кто же отец этого ребенка? — напрямик спросила Урсула.

Сесилия встала. Ее пошатывало, но голос ее был ясным. Она принялась изображать возмущение — когда было надо, она это могла.

— Это гнусное оскорбление! Прежде всего в адрес Александра!

Графиня Хорн поняла, что зашла слишком далеко. Ей пришлось опустить глаза перед разъяренным взглядом Сесилии. Она поспешно ушла, но по ее прямой осанке Сесилия поняла, что та и не думала сдаваться.

Наконец, в апреле, был объявлен призыв: вся многочисленная наемная армия, а также несколько датских подразделений собирались в Хольстене.

У Александра было время только для того, чтобы проститься с явно огорченной Сесилией. У ворот уже нетерпеливо ждал эскорт. А в доме в это время бегали туда-сюда, торопясь собрать все, что нужно в дорогу.

Он сел на коня, Сесилия судорожно глотнула и вытерла пару предательских слезинок.

— Так будет лучше, — мягко сказал он ей.

— Нет, Александр, нет! — воскликнула она.

— Ну, ладно. Напишу как можно скорее, — сказал он, грустно улыбаясь. — А ты роди нам маленького сорванца, Сесилия!

Он тронулся в путь.

А Сесилия стояла и смотрела ему вслед, ощущая в груди тягостную пустоту.

5

Молодой Тарье, голодный и оборванный, находился в самой глубинке германской империи.

Он направлялся в Тюбинген, но давно уже сбился с дороги, не знал, идет ли большая война или же это локальные стычки между солдатами, а выяснить ничего он не мог — в домах, куда он пытался достучаться, чтобы попросить еды, двери тут же захлопывались, стоило только обитателям услышать его акцент. Думали, что он — один из тех страшных наемников, которые грабят, режут и насилуют повсюду, где бы они ни проходили.

Совершенно измотанный, Тарье прислонился к дереву в гуще незнакомого леса. Не имея ни малейшего представления о том, в какой части Германии он находится, он просто скрывался в дремучих лесах, словно животное, чувствующее приближение смерти.

Тарье было всего восемнадцать лет, но он обладал одним из самых ярких дарований в медицине среди своих современников. Он боялся, что никогда уже не сможет применить на практике то, чему научился в университете в Тюбингене и от своего деда Тенгеля. В своей котомке, которую берег как сокровище, он носил небольшой запас драгоценных лекарственных трав. Точно такие же лекарства остались дома, в Линде-аллее, спрятанные в тайнике, о котором знали только он и дед.

Неужели он никогда больше не вернется домой? И никогда-никогда не воспользуется этими необыкновенными средствами?

Это он, Тарье, отвечал за священное сокровище Людей Льда.

За все старинные рецепты, такие странные, в состав которых входила змеиная кожа, кровь дракона (откуда ее только взяли? ), кошачьи головы и черепа новорожденных, а также поистине гениальные рецепты, содержащие мало известные травы или особые составы различных снадобий.

Ведьма Ханна передала по наследству свои травы и другие сокровища Суль. У Тенгеля тоже были свои запасы. После смерти Суль ее запасы — самые ценные — перешли к Тенгелю. Теперь все это досталось Тарье. И дед дал ему наказ найти среди родственников достойного наследника, когда подойдет время. Но только не «меченого» Колгрима.

Подходящий наследник едва ли уже родился. Ведь не считать же им маленького, ангельски нежного и тихого Маттиаса, сводного брата Колгрима! Тарье сам помог ему появиться на свет.

Но ведь у Мейденов и у Людей Льда будут еще дети. Возможно, это будет его собственный ребенок или внук.

Никто не знает.

Тарье испытывал муки голода. Силы совсем покинули его, он больше не мог искать себе в лесу пропитание. Да и можно ли было найти в лесу пищу ранней весной? Последнее, что он ел несколько дней назад был один-единственный орех.

«Мне нужно идти дальше, — думал он, — может быть, где-то я и найду помощь…»

Он понимал, что это слабая надежда. Вряд ли кто-нибудь осмелится здесь разговаривать с иностранцем. Люди питали к армии наемников глубочайшую ненависть.

Священное наследство Людей Льда… Ему нужно идти дальше! Но сначала немного поспать, он так устал, так устал…

Земля была еще по-весеннему сырой. Тарье видел это, но ничего не мог с собой поделать и быстро погрузился в глубокий сон.

И на этом вся история таинств Людей Льда была бы закончена, если бы ни один непредвиденный случай.

Тарье услышал вдали чей-то крик, но был не в силах пошевелиться. Кто-то произнес, визгливо, нетерпеливо и раздраженно:

— Чего ты тут разлегся? Отвечай же, дурень! Тарье инстинктивно пытался проснуться, но безрезультатно.

— Ты должен помочь мне! — снова по-немецки пропищал голос, еще более нетерпеливо.

Кто-то стал его трясти.

Наконец ему удалось открыть глаза: с огромным трудом он приподнял веки. Он не знал, сколько времени он пролежал так, но его тело закоченело от холода, и он был таким слабым, что не мог пошевелить рукой.