Смертный грех - [17]

Самой несносной из детей была шестилетняя Софи Элизабет. Своенравная и ревнивая, она проявляла подчас опасную жестокость. Девочка перенимала только дурные привычки и отравляла жизнь нянькам, как впоследствии стала отравлять жизнь своему мужу, Кристиану фон Пентцу.

Законных королевских детей, наследников трона от брака Кристиана IV и Анны Катрин Бранденбургской, Сесилия видела очень редко. Они почти никогда не бывали там, где находились дети Кирстен. Кстати, многие сомневались в законности брака Кирстен Мунк с королем: официально они не венчались. Но он неизменно называл ее своей дорогой супругой и утверждал, что она его законная жена. Она же, напротив, называла своих детей отродьем.

Сесилия питала слабость к королю Кристиану. О нем можно было сказать все, что угодно, но никто не мог отрицать его заботы о близких. Особенно он был внимателен к детям — он заботился обо всех, предоставляя им все самое лучшее. Вместе с тем он был неизменно лоялен по отношению к фру Кирстен и, несмотря ни на что, был привязан к ней. Она не могла простить ему то, что он окрестил их первую дочь Анной Катериной, в честь умершей королевы. По мнению Сесилии, в этом заключалась причина ее ненависти к первому ребенку.

К тому же у детей была строгая надзирательница, так что Сесилии много раз приходилось утешать своих протеже, когда те получали взыскание или были пороты розгами: Леонора Кристина — за то, что высказывала собственное мнение, а Анна Катерина — за то, что была дохлым цыпленком. Время от времени являлась Кирстен Мунк — скорее по долгу, чем из любви к детям — и, видя Сесилию, выигравшую дело Александра Паладина, вымещала свое разочарование и чувство ущемленного самолюбия на детях. Необузданная по натуре, она набрасывалась на всех подряд и уходила из комнаты под общий вой и плач. Подготовка войны требовала времени. Государственные мужи не желали удовлетворять воинственные желания короля, так что Александр пока не уезжал в Хольстен. Однажды вечером он встретил Сесилию в вестибюле Габриэльсхуса и лаконично сказал:

— Сегодня приехала моя сестра. Она желает видеть тебя.

Его лицо ничего не выражало, и это кое о чем говорило.

— Господи, сохрани, — пробормотала она. — Дай мне силы, Александр!

Он с горечью рассмеялся.

— У тебя и так достаточно сил. Это меня она не любит.

«Это отношение быстро распространится и на меня», — испуганно подумала она.

Нетвердым шагом, с дрожащими коленями она вошла в гостиную.

Графиня Урсула Хорн была старше своего брата. У нее была необычайно прямая осанка, темные, как и у брата, волосы. Но глаза ее были светлыми, серо-карими, холодными, как лед, когда она смотрела на входящую Сесилию. Ее нос, в отличие от прямого носа Александра, напоминал ястребиный клюв и выглядел очень аристократично. Тонкие губы были ярко накрашены. Вид ее испугал Сесилию. Она знала, что Урсула Хорн была вдовой немецкого моряка, героически погибшего, и что прислуга в Габриэльсхусе почувствовала себя подавленно, едва услышав ее имя.

Молодая норвежка почтительно склонила голову перед своей более знатной золовкой и была удостоена короткого кивка головой.

Александр неслышно вошел следом за Сесилией и положил ей руки на плечи, хотя их прикосновения друг к другу обычно бывали очень редкими.

— Это Сесилия, Урсула, — сказал он.

Казалось, сестра не слышит его.

— Каковы причины того, что Вы вышли замуж за этого бастарда? — резко спросила она Сесилию. — Деньги? Или блестящий титул?

— Любовь, — ответила Сесилия, вспыхнувшая, как порох.

Но ей удалось сохранить спокойный тон.

— Не надо говорить мне глупости! Учтите, я быстро раскушу, в чем дело. Магдалина! — крикнула она горничной. — Разве этот мошенник взял на себя командование этим домом?

Магдалина сделала книксен.

— Нет, Ваша милость. Мы все уже так привязались к фру Сесилии.

— Хм, — многозначительно произнесла Урсула. — Вы гувернантка детей Его Величества и этой Кирстен Мунк, как я слышала?

Она просто выплюнула имя Кирстен Мунк. «По крайней мере, хоть в этом у нас есть что-то общее», — подумала Сесилия.

— Да, это так, — ответила она.

— Ничего не скажешь, очень подходящее занятие. Ведь собственных детей Вам вряд ли придется иметь.

— Мы надеемся их иметь, — сказал Александр и слегка сжал плечи Сесилии.

— Не смеши! — фыркнула Урсула, не глядя на него. — Я не разговариваю с тем, кто опозорил имя семьи таким гадким способом. У вас не будет детей, и вы оба хорошо об этом знаете.

И тут наследство Суль снова вспыхнуло в Сесилии.

— Мы сделаем все, что возможно, — возразила она самым что ни на есть некультурным тоном Людей Льда.

Золовка уставилась на нее, потом повернулась и пошла к выходу.

— Я не люблю, когда мне лгут прямо в лицо, — сказала она, покидая гостиную. — Не знаю, что за игру вы ведете, но я уверена в одном: мой мерзкий, ничтожный брат со своими противоестественными наклонностями никогда не ляжет в постель с женщиной.

Сесилия стояла, ощущая ярость и разочарование. И только мягкий голос Александра вернул ей мужество.

— Не огорчайся, Сесилия! Она не знает о нашей дружбе.

— Благодарю, — произнесла она, пытаясь улыбнуться. — Но мне хотелось бы, чтобы твоя родня приняла меня.