Смертельный выстрел - [4]

Прошла целая минута, но в коридоре не было слышно никаких звуков, кроме тихой музыки из соседней квартиры. Шейн уже собирался снова нажать кнопку, когда услышал за спиной приятный женский голос.

— Если вы ищете Ларсонов, то их нет дома, — сказала женщина.

Шейн обернулся. Дверь квартиры 4Б распахнулась полностью; на пороге стояла высокая женщина.

На вид ей было лет тридцать пять. Она была одета в короткую зеленую юбку и тесно облегающую блузку желтого шелка, позволявшую определить отсутствие лифчика даже с трехметрового расстояния. Ноги женщины были босы. Ее чувственный рот, густо обведенный алой помадой, приветливо улыбался. Глубокий, чарующий голос подкреплял это приветствие и усиливал впечатление женственности, исходившее от незнакомки.

Улыбка, которую Шейн приготовил для Дороти Ларсон, с легкостью вернулась на прежнее место.

— Не могли бы вы сказать, когда они вернутся? — спросил он.

— Ральф обычно приходит к полуночи, или даже позднее… — женщина поудобнее облокотилась на дверной косяк и уперла левую руку в бедро. — А если вам нужна Дороти, то она может явиться в любую минуту.

Женщина замолчала, сузив глаза, и окинула Шейна оценивающим взглядом. Судя по всему, проверка ее удовлетворила.

— Если хотите, можете подождать у меня, — сказала она.

— С удовольствием.

Шейн сделал два шага по направлению к ней, но женщина даже не шелохнулась. Детектив остановился на расстоянии фута от нее; даже босая, она была всего лишь на три дюйма ниже него. Шейн чувствовал сильный запах виски и видел темные кружки сосков под тонкой желтой тканью блузки. Женщина вопросительно поглядела на него и облизнула алые губы.

— Что тебе больше по вкусу, Рыжик?

Она внезапно рассмеялась — легко и счастливо, как смеются маленькие девочки. Посторонившись, она взяла Шейна за руку и ввела в прихожую.

— Можешь не отвечать, — сказала она. — Ты же пришел повидать Дотти. Я хочу предложить тебе выпить, потому что мне тоже хочется выпить, а я никогда не пью одна, если… если поблизости никого нет. Так что ты будешь пить, Рыжик?

Она высвободила свою руку и двинулась по направлению к кухне, плавно покачивая бедрами и плечами.

— Что угодно, — крикнул Шейн ей вслед. — Бренди, если у тебя есть.

— Само собой, есть, — донесся ее недовольный голос из кухни. — Если я смогу найти бутылку. Ты пока отдохни.

Шейн улыбнулся и прошел в гостиную. В глубине души он надеялся, что Дороти Ларсон придет не слишком скоро. Закурив сигарету, он огляделся вокруг. В хорошо меблированной гостиной царил уютный беспорядок типично женского жилища. Большая софа, стоявшая вдоль стены, была покрыта золотым парчовым чехлом с вышитыми драконами. На низком столике стояли две мраморные пепельницы, полные окурков. Два комфортабельных кресла у противоположной стены были живописно нагружены журналами, постельным бельем и предметами женского туалета. Музыка, которую Шейн слышал в коридоре, доносилась из колонок стереосистемы, подвешенных в разных углах комнаты. Детектив, не слишком разбиравшийся в классике, решил, что это Бетховен. В дальнем конце гостиной, за распахнутой дверью, виднелась небольшая спальня с неубранной двуспальной кроватью.

Расслабившись, Шейн благодушно прислушивался к позвякиванию бокалов на кухне; неожиданно он нахмурился и попытался понять причину своего умиротворения. Разумеется, это была женская квартира, и его пригласили сюда не просто как гостя, а именно как мужчину. Он чувствовал силу желания, исходившую от незнакомой женщины, быть может, бессознательную, но тем не менее требовательную и ждущую.

Женщина вернулась в гостиную с двумя бокалами в руках. В правой руке она держала пузатое страшилище, вмещавшее не менее четверти литра ароматного коньяка, а в левой — высокий бокал с кубиками льда, плавающими в темно-коричневой жидкости, весьма похожей на бурбон. Остановившись рядом с Шейном, она протянула правую руку.

— На бутылке было написано «Наполеон», запах вроде бы приличный. Если хочешь чего-нибудь другого…

— Спасибо, это будет в самый раз, — Шейн взял бокал и пригубил коньяк.

Женщина опустилась на софу одним плавным движением, поджала босые ноги под себя и с наслаждением отпила из собственного бокала. Сделав глубокий выдох, она взглянула через плечо на открытую дверь в коридоре.

— Оставим ее открытой, ладно? Так ты сразу услышишь, когда придет Дотти.

Шейн пожал плечами.

— Мне и в самом деле надо бы встретиться с ней, — сказал он. — Но в то же время… — он поднял бокал. — Твое здоровье, — закончил он.

Женщина глядела на него, широко раскрыв глаза.

— Задал ты мне загадку, Рыжик, — прошептала она. — Никак не могу вычислить тебя. Ты и Дотти… — она многозначительно замолчала.

— Ты ее хорошо знаешь?

— Кого, Дотти? Мы с ней соседи вот уже три месяца. А ты друг этого шпингалета, ее мужа?

— Ральфа? — Шейн покачал головой. — Никогда не встречался с ним. Помедлив, он безмятежно добавил: — Насколько мне известно, он чертовски ревнив.

— Ты хочешь сказать, он ревнует свою жену? — ее глаза раскрылись еще шире, и она улеглась на софу, вытянув ноги. Шейн смотрел, как она складывает руки за головой, как потягивается всем телом, как ничем не стесненная грудь еще резче обозначается под блузкой. Ее неподвижные, широко раскрытые глаза, казалось, разглядывали какой-то предмет за его спиной.