Смертельный номер - [15]
— Вам не кажется странным, что Даниэлла приземлилась на воздушном шаре как раз возле того места, где сидел ее патрон, мистер Дзуккини? Вы скажете, что это простое совпадение?
— Видите ли… когда я сказал, что Даниэлла «приземлилась», я имел в виду, что ее воздушный шар потерпел крушение и она… Хотя она действительно полетела на нем искать мистера Дзуккини, который…
— Ага! — воскликнул инспектор, отодвигая свой стул еще дальше от стола, отчего его живот свесился едва ли не до пола. — Значит, она хотела приземлиться именно там, где приземлилась, то есть в том месте, где находился мистер Дзуккини?
— Да, сэр, — подтвердил Эдди.
— Теперь вы понимаете, мистер Диккенс, почему мы по ошибке приняли вас за сообщника людей, обвиняющихся в похищении мистера Вольфа Таблета и в краже воздушного шара?
По ошибке. Инспектор сказал: по ошибке!
— Д-да, я понимаю, почему вы могли прийти к… неправильному заключению, — медленно проговорил Эдди, тщательно выбирая слова.
— Хорошо, — сказал инспектор, поднимаясь на ноги. — Итак, я надеюсь, что в глубине души вы простили нас и не затаили зла за то, что мы всю ночь продержали вас в камере. — Он повернулся к пилеру, которого (как вы уже знаете, дорогие читатели) звали мистером Чиви. — Леденец, пожалуйста, мистер Чиви, — распорядился он.
Пилер озабоченно нахмурился, засунул правую руку в карман своего мундира и вытащил из него круглый леденец, покрытый какими-то непонятными ворсинками голубого цвета. Полисмен отряхнул леденец, насколько это было возможно, и передал его инспектору.
Инспектор, в свою очередь, протянул это сомнительное лакомство Эдди.
— Пожалуйста, примите этот леденец как знак примирения и сожаления о тех неудобствах, которые мы вам причинили, — сказал инспектор и погладил Эдди по голове. Три раза. Очень неуклюже.
— Спасибо, — вежливо поблагодарил его Эдди, быстро запихивая леденец в карман, где уже лежала морская звезда. Разумеется, он не собирался его есть.
Пилер вышел из комнаты и через пару минут вернулся с листком бумаги, гусиным пером, чернильницей и старым коричневым конвертом с вещами, которые отобрали у Эдди перед тем, как запереть его в камере на ночь: там лежали несколько кусочков сахара и обмусоленная, наполовину изжеванная морковка для очинки. (Если вы не можете припомнить, что это за морковка для очинки, предлагаю вам вымочить мозги, продержав их одну ночь в яблочном уксусе слабой концентрации, или перечитать первый эпизод этой книги; выбор остается за вами.) Пилер вернул Эдди его вещи.
— Нам еще нужно, чтобы вы подписали одно специальное заявление, — сказал пилер.
— Нам еще нужно, чтобы вы подписали одно специальное заявление, — повторил за ним инспектор. — Что в нем написано?
Эдди взял у пилера лист бумаги и проговорил:
— Здесь написано: «Я, Эдди Диккенс, не имею претензий по поводу того, что меня продержали всю ночь взаперти, и не пойду жаловаться в суд, точка-точка-точка-точка-точка-точка».
На самом деле на листке было написано следующее:
Я Эдди Дикинс не имею притенсий по поводу того што миня продержали всю ноч взаперти и не пайду жаловаца в сут
……
— А что такое точка-точка-точка, мистер Чиви? — поинтересовался инспектор.
— Эти точки указывают место, где должен расписаться мистер Диккенс, сэр, — пояснил пилер.
— Отличная мысль! — пришел в восхищение инспектор.
Пилер окунул перо в чернильницу и протянул его Эдди. Мальчик собрался было расписаться, но в последний момент остановился.
— Я распишусь, — сказал он, — но при условии, что сначала вы позволите мне повидаться с Даниэллой. Кажется, ее вы не собираетесь отпускать, не так ли?
— Разумеется, нет, — подтвердил пилер. — Она воровка и сообщница.
— Позвольте мне повидаться с ней, и тогда я подпишу бумагу, — повторил свое условие Эдди.
— Обещаете? — спросил пилер.
— Обещаю, — пообещал Эдди.
Пилер посмотрел на инспектора. Инспектор кивнул.
— Очень хорошо, мистер Диккенс.
Когда дверь ее камеры открылась, Даниэлла ожидала увидеть кого угодно, но только не Эдди.
— Только не говори, что они решили держать нас вдвоем в одной камере, — простонала Даниэлла.
При одной мысли о возможности быть запертым с ней в одном помещении сердце Эдди наполнилось восторгом, но уже в следующую секунду ему стало стыдно оттого, что его отпускают на свободу, а ее нет. Какой храброй и независимой проявила себя эта девушка, похожая на необъезженную лошадь с раздувающимися ноздрями…
— Ты пришел сюда только для того, чтобы пялить на меня глаза и пускать слюни? — спросила она.
— Нет, — поспешно возразил Эдди. — Я пришел сказать, что меня отпускают.
— А меня с Гарольдом оставляют за решеткой? Так и должно было случиться. Вдобавок они задержали Скиллета и мистера Пригожего. У каждого свое представление о справедливости.
Эдди подошел к Даниэлле и взял ее за руку.
— Если я могу что-нибудь для тебя сделать, только скажи. Уж я постараюсь, можешь быть уверена, — прошептал он.
Даниэлла отняла руку и вытерла ее о подол платья.
— Ты весь потный, — сказала она. — Да, ты можешь мне помочь. Пришли мне пирожное, начиненное динамитом.
Лицо Эдди покрылось румянцем.
— Я с удовольствием сделал бы это… но я имел в виду
