Смертельный холод - [62]

– Чай?

– Тут вероятность меньше. Он недостаточно крепок.

Доктор Харрис собрала свои вещи и, вытащив ключи из кармана и направив их на окно, нажала кнопку. На улице ожила ее машина – загорелись фары и предположительно заработал обогреватель, прогоняя холод из салона. Из всех изобретений последних двадцати лет Гамаш считал лучшими автомобильные обогреватели сидений и автостартер. И зачем только Ришар Лион тратил свои изобретательские таланты на магнитных солдатиков?

Гамаш проводил ее до двери, но, когда она уже собиралась выходить, ему пришла в голову еще одна мысль.

– Что вам известно об Элеонор де Пуатье?

Доктор Харрис на секунду задумалась.

– Ничего. Кто она такая?

– А о короле Генрихе Втором?

– О короле Генрихе Втором? Вы что, всерьез спрашиваете меня о давно умершем правителе Англии? Мой любимец – Этельред Неразумный[77]. Про него могу рассказать.

– Ну у вас и репертуар. От Этельреда до Геркулеса.

– Католическое образование. Извините, что не смогла быть полезной.

– Никотиновая кислота. – Он показал на папку, лежащую на столе. – Вы спасли положение.

Ей было до смешного приятно услышать это.

– Вообще-то, – сказал Гамаш, помогая ей надеть куртку, – есть и еще кое-кто. Алиенора Аквитанская.

– Ну, это просто. «Лев зимой».

– Милый, ты не откроешь дверь? Я у себя в мастерской, – крикнула Клара.

Ответа не последовало.

– Ладно, я сама, – крикнула она после второго стука. – Открою. Не беспокойся. Нет, правда. Я не возражаю.

Она была абсолютно уверена, что он где-то там – нашел какую-то игру на телефоне и играет.

В дверь стучали редко. Большинство их знакомых просто входили в дом. Большинство брали из холодильника то, что им приглянется. Иногда Питер и Клара возвращались домой и обнаруживали, что у них на диване спит Рут. На подушечке перед ней стоял стаканчик виски и лежал номер «Таймс литерари ревью». Один раз они нашли у себя в ванной Габри. Очевидно, в гостинице кончилась горячая вода, и Габри придумал выход из положения.

Клара распахнула дверь, готовая к порыву холодного воздуха в лицо, и не очень удивилась, увидев старшего инспектора Гамаша, хотя какая-то ее часть все еще надеялась, что это старший куратор Музея современного искусства, который приехал посмотреть ее работы.

– Входите.

Она отошла в сторону и быстро закрыла дверь за Гамашем.

– Я не задержу вас долго. – Он слегка поклонился ей, и она поклонилась в ответ, думая, что, наверное, стоило бы сделать маленький реверанс. – У вас есть видеоплеер?

Вот этого вопроса она никак не ожидала.

Гамаш расстегнул куртку и вытащил кассету, которую держал под курткой у тела, чтобы не замерзла.

Клара посмотрела на кассету:

– «Лев зимой»?

– Précisément[78]. Мне бы хотелось как можно скорее посмотреть ее.

Он был совершенно спокоен и расслаблен, но Клара знала его достаточно хорошо и понимала, что это не какая-то случайная просьба или приятный способ провести тихий зимний вечер в деревне.

– Да, у нас есть плеер. Правда, Рут и Мирна придут на обед.

– Не хочу вам мешать.

– Вы нам никогда не мешаете. – Она взяла его под руку и повела в теплую, уютную кухню. – Место еще для одного человека всегда найдется, но я хочу быть уверена, что вас устроит эта компания. Питер приготовил наше фирменное семейное блюдо из остатков индейки и овощей. Вид ужасный, но вкус божественный.

Вскоре из своей мастерской появился Питер, пришли и остальные. Мирна одарила всех своими щедрыми объятиями, а Рут направилась к бару.

– Слава богу, – сказала Рут, услышав, что Гамаш хочет смотреть видео. – Я уж думала, мне придется еще один вечер провести в разговорах.

Клара приготовила корзиночку с едой для Ришара и Кри, а Мирна вызвалась доставить ее по назначению.

– Может, вас подвезти? – предложил Гамаш.

– Тут недалеко. И потом, если я пойду пешком, то у меня появятся основания попросить добавку.

Мирна улыбнулась, наворачивая на шею громадный яркий шарф. Наконец она стала похожа на члена африканского племени во время заморозков.

– Не могли бы вы посмотреть, как там Кри? – спросил Гамаш, понизив голос. – Я за нее беспокоюсь.

– Что у вас на уме? – спросила Мирна; на ее обычно веселом лице появилось испытующее, серьезное выражение. – Вполне естественно, что ребенок, переживший смерть матери, некоторое время ведет себя необычно.

– Это верно. Но там есть кое-что еще. Не могли бы вы взглянуть?

Она согласилась и через минуту вышла.

Агент Иветт Николь вплотную подъехала к машине, идущей впереди по самой быстрой полосе. Она направлялась из Монреаля в Восточные кантоны. Бампер ее машины от передней отделяли считаные дюймы. Водитель заметит это в любую секунду.

Вот оно, это мгновение. Ни с чем не сравнимое. Ударит ли он по тормозам? Даже легкое нажатие на педаль – и две их машины кубарем покатятся по дороге со скоростью сто сорок километров в час. А через несколько секунд превратятся в огненные шары. Николь крепче ухватилась за рулевое колесо, ее глаза сосредоточились, налились злостью. Как он смеет задерживать ее? Как он смеет ехать по ее полосе? Как он смеет не пропускать ее? Неспешный глупец. Она ему покажет. Она покажет любому, кто встанет у нее на пути. Злость делала ее непобедимой. Но тут было и еще кое-что.