Смертельный груз - [56]

Мсье Буарак сделал паузу.

– Мне кажется, – сказал он через некоторое время, – это все, что я могу вам сообщить, мсье шеф. С той ужасной ночи и до момента, когда пару часов назад мне на глаза попалось ваше объявление в «Фигаро», я действительно ничего не слышал ни о своей жене, ни о Феликсе.

Буарак поведал свою историю просто и прямо, и манера этого человека держать себя только подчеркивала очевидную правдивость его слов. Показания звучали убедительно и поневоле заставляли проникнуться сочувствием к мужчине, который хранил верность жене, но был жестоко ею предан. Первым заговорил Шове:

– Хотелось бы выразить вам, мсье Буарак, глубочайшее сожаление в связи со случившимся и с необходимостью сделать заявление, явно все еще причиняющее вам душевные муки. Печально и то, что развитие событий сделало теперь окончательно невозможным держать дело в тайне от широкой публики. Разумеется, мы уже начали поиски убийцы. А вас не смею больше задерживать. Попрошу только повторить для нас некоторые имена и еще раз назвать точное время происшествий, чтобы ваше заявление приобрело завершенный вид.

– Благодарю вас за понимание и сочувствие, мсье.

Шеф продолжил:

– Прежде всего ваш адрес… Хотя он указан на визитной карточке. Затем… Мне, вероятно, лучше облечь это в форму вопросов. На какое время был назначен ужин?

– На семь сорок пять.

– А в котором часу пришел срочный вызов с работы?

– Без четверти девять.

– И вы прибыли на завод…

– Примерно в девять пятнадцать, как мне помнится. Я не особенно следил за временем. Дошел до Елисейских Полей и взял такси.

– Если я правильно понял, вы сказали, что позвонили домой почти сразу и сообщили жене о необходимости своей долгой отлучки?

– Вероятно, так прозвучали мои слова, хотя это не совсем точно. По прибытии на завод я незамедлительно занялся оценкой происшедшей аварии и последствий, которые она причинила, затратив на это некоторое время. Правильнее будет сказать, что звонок домой я сделал около десяти часов.

– Но вам неожиданно удалось освободиться уже в одиннадцать?

– Совершенно верно.

– Значит, своего американского друга вы должны были встретить примерно в двадцать минут двенадцатого?

– Да, думаю, около того.

– Так. Теперь о вашем друге. Нам нужно его полное имя и адрес.

– Его имя я уже назвал. Майрон Х. Бертон. Но вот с адресом помочь не могу, поскольку не знаю его.

– Быть может, вам известен рабочий адрес?

– Его я тоже не знаю. Мы с Майроном познакомились в отеле во время моей поездки в Нью-Йорк. Мы сыграли с ним несколько партий на бильярде и стали в известной степени дружны, но сошлись не так близко, чтобы делиться подробностями семейной жизни.

– Когда произошло ваше знакомство?

– Летом 1908… нет, 1909 года, то есть около трех лет назад.

– В каком отеле?

– «Гудзон вью». В том, что сгорел в прошлое Рождество.

– Да, я слышал об этом ужасном пожаре. Ваш друг отправился в Орлеан поездом в 00.35. Наверное, он останавливался там?

– Нет. Ему предстояла пересадка, но куда дальше, он не сказал. А про пересадку я узнал, потому что спросил, отчего он выбрал такой странный поезд, прибывавший в Орлеан в 4.30 утра. На мой взгляд, лучше было бы провести ночь в Париже, а утром сесть в экспресс, дорога на котором занимает всего два часа.

– Впрочем, все это не имеет особого значения. Нам осталось только записать фамилию и адрес бывшей горничной вашей супруги.

Буарак покачал головой.

– Простите, но и этой информацией я не располагаю. Для меня она была просто Сюзанной. Хотя осмелюсь предположить, что Франсуа или кто-то еще из прислуги может знать о ней больше.

– В таком случае, с вашего дозволения, я отправлю нашего человека для осмотра дома и наведения необходимых справок. Должен подчеркнуть, мсье Буарак, что мы весьма признательны за полученную от вас информацию. Но встает вопрос о формальном опознании тела. У меня нет никаких сомнений после сказанного вами, что это тело вашей жены, но закон предписывает лично опознать ее. Не могли бы вы совершить с этой целью краткий визит в Лондон? Насколько я понимаю, погребение еще не могло состояться.

Буарак поежился от явного дискомфорта. Поездка представлялась ему крайне нежелательной.

– Не скрою, я бы предпочел никуда не ездить. Но поскольку вы назвали это необходимой формальностью, выбора у меня, по всей видимости, не остается.

– Мне очень жаль. В данном случае без этого никак не обойтись. Личный осмотр предусмотрен процедурой опознания, исключающей возможность ошибки. И позвольте поделиться своим мнением – вам было бы лучше покончить с этой прискорбной обязанностью как можно скорее. Отправляйтесь при первой же возможности.

Гость только пожал плечами.

– Если поездка неизбежна, то почему бы не совершить ее незамедлительно? Я пересеку пролив сегодня же и явлюсь в Скотленд-Ярд, скажем, к одиннадцати часам утра завтра. Мне нужно именно в Скотленд-Ярд, не правда ли?

– Да, мсье. Очень хорошо. Я позвоню их руководству, чтобы вашего прибытия ожидали все участники процедуры.

Шеф поднялся, пожал посетителю руку и попрощался. Мсье Буарак покинул кабинет. Как только он вышел за дверь, Шове вскочил с места и подошел к ширме.