Смертельный груз - [117]

– Превосходная идея, сэр, проблема только в том, что я совершенно не ориентируюсь в Париже и не знаю, как мне себя вести в ресторане столь высокого класса.

– Вы не говорите по-французски?

– Совершенно.

– Тогда я попрошу своего агента Маллета сопровождать вас. Он подскажет, что и как надо делать, при этом вам не придется ничего говорить.

Хилл снова кивнул:

– Так действительно будет лучше всего, сэр.

– Что ж, отлично! А теперь позвольте мне немедленно заняться вашей маскировкой.

Они проехались по нескольким магазинам, и в результате Джон Хилл обновил свой гардероб с головы до ног. Затем заглянули к известному мастеру театрального грима, где ему приклеили окладистую черную бороду и пышные усы. Образ завершило пенсне с простыми стеклами вместо линз. И когда через час Хилл стоял перед Ла Тушем в номере отеля, радикально изменив свой облик, в нем никто, даже из близких знакомых, не узнал бы бывшего полисмена из Лондона, а тем более простого кучера.

– Блестяще! – не удержался от восклицания сыщик. – Вас сейчас не признала бы даже собственная матушка.

Ла Туш заблаговременно вызвал телеграммой Маллета, и помощник уже дожидался их. Ла Туш представил мужчин друг другу и вновь рассказал о сути предстоявшей им задачи.

– Тогда время не ждет, – сказал Маллет. – Если вы готовы, Хилл, надо приниматься за дело сразу.

Они вернулись менее чем через три часа. Их миссия завершилась абсолютным успехом. Они направились прямиком в «Беллини», рискнув предположить, что Буарак обедает там каждый день. И не ошиблись. Ближе к полудню исполнительный директор вошел в ресторан и занял, вероятно, тот же столик у окна. А на выходе они повторили маневр Ла Туша. Хилл, вставший прямо за спиной Буарака во время расчета с кассиром, разглядел его пальцы. И мгновенно узнал шрам. Впрочем, еще до этого фигура и манера Буарака двигаться не оставили у него сомнений: это тот самый человек.

Вечером Ла Туш угостил Хилла хорошим ужином, щедро ему заплатил и отправил ночным поездом в Лондон. Затем вернулся в отель, раскурил сигару и лег на кровать. Он продолжал биться над вопросом алиби.

Теперь Ла Туш твердо знал: алиби сфабриковано. Вне всяких сомнений, в 19.30 во вторник Буарак находился в Лондоне. А значит, он никак не мог все еще оставаться в Шарантоне в 14.00. В этом состояла основная загвоздка, и сыщик не мог пока объяснить и опровергнуть данный факт.

Он взял лист бумаги и составил повременной список местонахождений Буарака, о которых им теперь стало определенно известно. Во вторник в 19.30 он пришел в гужевую транспортную контору Джонсона на Ватерлоо-роуд в Лондоне. На следующее утро, в среду, с десяти до одиннадцати часов он вместе с Хиллом доставил бочку с вокзала Ватерлоо в сарай. Причем в промежутке Буарак никак не мог покинуть Лондон. Следовательно, он находился в английской столице с половины восьмого вечера вторника до одиннадцати утра в среду. А в 23.00 тем же вечером уже оказался в отеле «Максимилиан» в Брюсселе. Это то, что было установлено точно и достоверно.

Могло ли все происходить именно в это время? Пока со вторником ничего не складывалось. Хорошо, возьмем тогда только среду. Мог человек, находившийся в 11.00 в Лондоне, оказаться в 23.00 тем же вечером в Брюсселе? Ла Туш взял «Континентальный справочник Брэдшоу». Да, вполне мог. Отправление из Лондона в 14.20, прибытие в Брюссель в 22.25. По крайней мере такое его перемещение было возможным. Путешественник, прибывший в Брюссель тем поездом, без труда добрался бы до отеля «Максимилиан» примерно в одиннадцать часов вечера, как и подтвердила служба размещения. Затем Ла Туш перешел к отчету Буарака и вспомнил, что его рассказ о том, как он провел тот день, не был подкреплен свидетельскими показаниями. Он сообщил Лефаржу о поездке в гости к брату в окрестности Мехелена, когда совершенно забыл об отъезде родственника в Швецию. Ни один человек не мог подтвердить этого. Буарака не видела там ни домработница брата, как и никто другой. Ла Тушу не потребовалось особых умственных усилий для заключения: исполнительный директор насосного завода вообще не приезжал туда. Нет, он уехал из Лондона только в 14.20.

Но затем детектив вспомнил о телефонном звонке. Якобы из какого-то кафе в старой части Брюсселя Буарак позвонил и забронировал для себя номер. Сделано это было около восьми часов вечера. Но в то время Буарак еще не мог оказаться в старом Брюсселе. Он находился в пути из Лондона.

Ла Туш снова перелистал «Брэдшоу». В какой точке остановился бы человек в 20.00, если он выехал с вокзала Чаринг-Кросс в 14.20? И тут его осенила мысль, и он понял: паром прибывал из Англии в Остенде в 19.30, а поезд на Брюссель отходил только в 20.40. Буарак звонил в гостиницу из Остенде!

Вот как все просто! Элементарный, но гениально точный расчет! И только потом Ла Тушу припомнилось, что Лефаржу не удалось подтвердить, что Буарак действительно обедал в кафе на бульваре Анспах, как и его пребывание в зрительном зале театра Де Ла Монне на опере «Троянцы». «Определенно, – подумал детектив, – теперь я наконец иду по верному следу».

Со средой разобрались, но все еще оставалась треклятая проблема вторника. Что же произошло в кафе Шарантона?