Смертельный груз - [101]

– Но…

– Но? Да все остальные факты по делу представляют собой сплошное но.

– Стало быть, личное мнение ты пока не составил?

– Не до конца. Я склоняюсь к тому, чтобы считать его невиновным, но уверенности в этом у меня нет.

– Должен с тобой согласиться, – заметил королевский адвокат после паузы. – Я тщательно обдумал обстоятельства дела и, разрази меня гром, если вижу хотя бы шанс добиться оправдания при собранных против него уликах. Их слишком много, и они делают позиции обвинения крайне сильными. Да что там! Давай называть вещи своими именами – улики против него сокрушительны и неопровержимы. А потому, я считаю, единственная наша возможность – это полностью отмести все улики в сторону.

– Отмести в сторону? Каким же образом?

– Сделать так, чтобы они перестали иметь решающее значение. Нужно признать, что на сегодняшний день мы знаем одно: Феликс либо виновен, либо стал жертвой заговора.

– Да, так оно и есть.

– Очень хорошо. Давай проработаем вторую возможность. Улики не могут приниматься во внимание, поскольку сфабрикованы, а Феликс – жертва заговора. Как тебе такая идея?

– Знаешь, я совсем не удивлюсь, если окажется, что это правда. Я очень много размышлял над доказательствами, и находки, сделанные в «Сен-Мало», начали вызывать у меня определенное недоверие. Письмо от Эмми, отпечаток на промокательной бумаге, бриллиантовая булавка – все как-то слишком нарочито, чересчур убедительно, а потому выглядит неестественным. Сами по себе эти улики выдают ту тщательность, с которой их подбирали. А машинописное письмо мог изготовить кто угодно. Повторяю, я не удивлюсь, если окажется, что ты сразу взял правильный след.

– Прав я или не прав, но для нас это наилучшая линия защиты.

– Я бы сказал – единственно возможная линия защиты. Но заметь: она легко осуществима в теории, но реализовать ее на практике окажется очень и очень сложно. Как ты собираешься заставить суд не поверить в истинность доказательств против Феликса?

– Есть только один способ добиться этого, – сказал Хеппенстол, наливая себе виски из стоявшего рядом с ним графина. – Мы должны найти и предъявить следствию другого подозреваемого в убийстве. То есть подлинного преступника.

– Если ты собираешься поймать реального убийцу, то забудь об этом. Ни Скотленд-Ярду, ни Сюрте не удалось установить другую кандидатуру, не говоря уже о том, чтобы изобличить убийцу. И нам едва ли удастся поймать негодяя.

– Ты не до конца усвоил мою идею. Я и не предлагал поймать его. Достаточно назвать им другого подозреваемого. Нам необходимо всего лишь показать, что существует еще некто, имевший мотив для убийства мадам Буарак, – человек, который мог убить ее, а потом сформировать заговор против Феликса. Пусть хотя бы возникнет сомнение, кто из двоих виновен, и этого окажется достаточно для облегчения защиты Феликса.

– Но наша проблема нисколько не становится проще. Появляется новая сложность – необходимо найти этого другого подозреваемого.

– А что мы теряем? Нужно лишь попытаться. Вдруг у нас получится. Тогда первостепенный вопрос начинает выглядеть иначе: если Феликс невиновен, кто в таком случае мог совершить преступление?

Несколько секунд они оба молчали. Затем Хеппенстол добавил:

– Может, вопрос должен быть поставлен так: кто из остальных выглядит более подходящей фигурой на роль виновного?

– На данный момент мне представляется лишь один вариант ответа, – заметил Клиффорд. – В силу самого характера совершенного преступления тень подозрения неизбежно должна падать на мсье Буарака. Однако полиция тоже поначалу не отказывалась от подобной версии. Насколько я слышал, они проделали очень скрупулезную работу и пришли к выводу о его невиновности.

– Да, но там все основывалось на алиби Буарака. А нам ли с тобой не знать, как легко алиби можно сфальсифицировать?

– Верно, но они заключили, что у него алиби стопроцентное. Нам неизвестны подробности, но, по всей видимости, оно подверглось всесторонней проверке.

– Исходя из имеющейся информации, мы теперь должны считать Феликса невиновным, а вину попытаться переложить на Буарака. Третья сторона в деле пока не наблюдается. Таким образом, если мы сумеем продемонстрировать, что у Буарака имелись мотив для убийства и возможность осуществить его, а также подбросить улики против другого человека, то большего и не требуется. На нас не лежит обязанность доказывать его вину.

– Да, похоже, в твоих словах есть рациональное зерно. Тогда переходим сразу к следующему пункту. Каким мотивом мог руководствоваться Буарак?

– Как раз это лежит на поверхности. Если Буарак узнал, что жена находится в близких отношениях с Феликсом, у него могло появиться жгучее стремление убить ее.

– Точно. И так мы получаем сразу две причины, почему Буарак решил подставить Феликса. Во-первых, он хотел защитить от подозрений себя, а во-вторых, жестоко отомстить сопернику, разрушившему его семью.

– Теперь ты уловил самую суть. Думаю, на этой основе можно выдвигать вполне правдоподобную версию о мотиве для убийства. Тогда напрашивается следующий вопрос: когда и где тело было помещено в бочку?

– Полиция считает, что в Лондоне, потому что возможности сделать это в другом месте не имелось.