Смертельный азарт - [20]

— Все правильно, но я ничего не знаю, господин Куприянов! Меня избили и связали ваши люди! Я не получил денег. Ни копеечки! Я не знаю, куда делись деньги! Ничего не знаю, ничего!

Куприянов вскинул брови, подчеркивая свое удивление, пригубил напиток и спросил холодно:

— Кто вас освободил?

— Мои друзья. То есть не друзья! — тут же из осторожности поправился он. — А те люди, которых я нанимал для этой работы. Я их плохо знаю. Они развязали меня, а потом бросили, и я пешком добирался до дому.

Спартак понимал, что всей правды, даже в той степени, которую он знал, — говорить не следовало. Тайные сведения — всегда козырь, в любой игре.

— Вы что, совсем не знали этих людей? — Вопрос прозвучал холодно.

— Знал, конечно, с точки зрения дела. Но вы же понимаете, законы таких мероприятий — чем меньше информации друг о друге, тем лучше. Сошлись, сыграли и разошлись!

Последняя фраза была одним из требований Ильи Пересветова. Это он сказал: «Предупреди своих клиентов: сойдемся, сыграем и разбежимся. Никаких общих застолий и праздников. Каждому свое удовольствие, свой приз, а потом жопа об жопу — и разлетелись».

— В какой момент правила игры поменялись? — жестко спросил Куприянов. — Почему МЫ понесли такие большие потери, а ВЫ — загребли все и даже сверх того?

— Что мы загребли?! Кто загреб? — завыл Спартак. — Я ничего не загреб! Меня избили сначала ваши друзья, а потом эти бандиты! Я не заработал ни шиша!

Куприянов долго и молча смотрел на Спартака, потом произнес тихо:

— Какая непростительная ошибка с моей стороны. Да ведь вы — никто! Ноль! Пустое место. Вы же не были организатором дела, как представлялись!

— Но почему же? Я…

— Я — свинья! То есть вы — свинья! Вы же — холуй, шестерка. Вас просто использовали, как половую тряпку! И как это я сразу не догадался! Помолчите… Я сейчас подумаю.

Думал Куприянов недолго.

— Я полагаю, что совместными усилиями мы восстановим справедливость. И более того, возможно, вы получите свою долю. Ваши друзья должны понять, что они хапнули слишком. Они захватили чужие деньги, завладели нашим, притом дорогим оружием, и… э-э-э… есть еще одна дорогостоящая и опасная для вашей компании деталь, по своей стоимости превышающая все перечисленное.

— Какая, господин Куприянов?

— Бесследно исчез и, я подозреваю, погиб, точнее, убит один из компаньонов моих друзей.

— Кто? — еле выговорил Спартак. — Никто не погибал!

— Вы действительно не обладаете полнотой информации, разговор с вами бесполезен. Однако сама ваша личность — небесполезна.

— В каком смысле? — насторожился Спартак.

— В том смысле, что с этой минуты вы — заложник. И будете удерживаться у нас до контактов с истинными организаторами дела. Либо… Мы их предупредим о вашей судьбе.

— Да им на меня наплевать! — закричал Спартак. — Утопите вы меня или на шашлык изжарите, Пересветову на это начихать!

— Пусть так, — равнодушно ответил Куприянов. — Так каким образом мне связаться с господином Пересветовым? Если я не ошибаюсь, это именно тот, кто получил ранение?

— Да, — с трудом ответил Спартак. И понял, что ему — обманутому и ограбленному со всех сторон — удерживать чьи-то тайны, кого-то спасать и укрывать нет никаких причин. Тем более, что никому ненужная жизнь его повисла на волоске из-за всех этих сильных и беспощадных людей. Каждый в этом деле должен получить свое — по справедливости. Если она существует.

— Итак, — мерно продолжил Куприянов. — Вы остаетесь в заложниках, а как мне связаться с господином Пересветовым?

— Но вы гарантируете мне мои комиссионные? — с жалким вызовом спросил Спартак.

Куприянов вложил в улыбку максимум презрения.

— Я вам гарантирую жизнь, в случае удачи.

— Да на кой хрен мне нужна моя такая жизнь! — непроизвольно выкрикнул Спартак.

— Ну уж, ну уж, не надо впадать в истерику. Жизнь прекрасна. Во всех ее проявлениях. Даже навозный червяк цепляется за свою жизнь. Как вы полагаете, какой способ связи с господином Пересветовым более надежен и эффективен — вы напишете письмо, или мы устроим личную встречу, несколько человек для безопасности?

Схему контакта с Пересветовым разработали за полчаса, после чего Спартака сводили под душ, дали сухую одежду, накормили на маленькой кухоньке — все под угрожающим присмотром низколобого мордоворота, — а потом уложили спать в чистой спаленке. Все хорошо, но с небольшим нюансом — на правое запястье Спартака надели кольцо наручников, а второе кольцо на короткой и толстой цепи замкнули на трубе батареи отопления, около которой стояло его ложе. Тем не менее это уже не беспросветная тьма сырых и мрачных подвалов.

Спартак уснул очень скоро, слегка тревожась лишь о своей семье. Как там будут развиваться события дальше — его тоже не волновало, он понимал, что из участия, серьезного участия в серьезной игре, его вышибли. Главное выбраться домой, желательно — при каком-нибудь барыше в клювике. Кто кого обманывал, кто кого предавал и продавал, Спартаку было наплевать. Как люди обходились с ним — так и он с ними, вот и все правила.

Глава 8

В конце рабочего дня, не увенчанного никакими событиями, кроме бесполезных поисков Спартака Дубина, Илья уже собирался домой, когда зазвонил телефон и негромкий голос произнес в трубку: