Смертельные связи: Возвышение Бестера - [71]

Тут подошел поезд.

– Поедете следующим, мозгорезы, – сказала женщина по имени Ендра, когда двери со вздохом открылись.

– Ну уж нет, – сказала Тапия. В момент затишья ее самоуверенность несколько поникла, но Эл мог бы сказать, что она собирается имитировать ее, раз уж ввязалась в это.

– Да? Ладно, валяй-ка, – в руке шахтерши появился силиконовый резак, опасный инструмент с лезвием толщиной всего в несколько молекул. Она замахнулась им, а другой рукой сделала оскорбительный жест, старый, как древний Рим. – В другой раз вы, уродцы, будете знать, что путешествовать надо настоящей сворой, а не просто одному старому кащею со своей мелкой сучкой.

– Это незаконное владение оружием, согласно постановлению Временной Администрации… – Тапия еще зачитывала закон и тянулась к своему PPG, когда Ендра метнула нож.

Годы поубавили скорость Бестера, но эти же годы тренировки помогли проторить нервные колеи более глубокие, чем рефлексы. Эл сумел оттолкнуть Тапию настолько, чтобы спасти ее жизнь, но крутившееся лезвие, тем не менее, почти не задержавшись, скользнуло по ее бицепсу. На мгновение показалось, что оно прошло мимо, а затем рука Тапии наполовину отвалилась, кровь брызнула фонтаном.

Браня себя, что не вмешался раньше, Эл заклинил сознание Ендры и увидел, как она упала. Тогда он вытащил PPG и выстрелил четверым другим шахтерам по ногам, пока остальные, ревя от страха, ломились в поезд.

Игнорируя стоны раненых простецов, Эл быстро присел, использовал нож Ендры, чтобы отрезать жгут от своей куртки, затем вызвал медиков по коммуникатору. Он осторожно уложил голову Тапии.

У нее был шок, глаза остекленели, но он повидал на своем веку раны и подозревал, что жить она будет.

Как и те, кого он подстрелил. Он повернулся к ним.

– Я хочу, чтобы вы запомнили кое-что, – сказал очень мягко, но весьма отчетливо. – Я хочу, чтобы вы посмотрели на это, и запомнили, и хочу, чтобы вы рассказали вашим друзьям. – Он встал и подошел к Ендре, лежавшей в грязи. Ее глаза начинали проясняться. – Прежде всего, это не Земля. Вы, народ, повернулись к Земле спиной, помните? Офицеры, которые руководят здесь временным правительством – мужчины и женщины, сражавшиеся за вас на войне – что ж, их на самом деле не очень беспокоит, если вы, марсиане, не получаете от законов Земли полной защиты.

– Так что, например, если бы случилось что-нибудь вроде этого… – он надавил, и Ендра закричала, пытаясь, похоже, достать затылок пятками. – Ну, на Земле кто-нибудь может поинтересоваться, почему я сделал это. Они даже могут довести это до судебных инстанций. Не здесь. Или, возможно… – просто ради проформы, он поразил женщину глубоким, жестким сканированием. Извлек ее ненависть к Корпусу, увидел, как во время голодного бунта она потеряла ребенка, нашел – кое-что еще. Кое-что похороненное, закодированное, спрятанное.

Это было погребено в ее ненависти, но воспоминания она подавили не сама. Он узнал следы – П12 прижег воспоминания. Небрежная, однако, работа, половина все еще оставалась.

Он выдернул их, как гнилой зуб, отложил в сторону и вернулся к насущному делу. Он подпалил ее сознание и затем нашинковал его. Это так просто было проделывать с нормалами. Когда он закончил, она просто лежала, пуская слюни, пялясь в потолок и издавая бессмысленные звуки.

Затем он надавил на каждого из четырех других, совсем немного, чтобы они забеспокоились о том, что он может сделать им.

– Троньте еще одного из моих телепатов, и то, что я сделал с ней, покажется благодеянием, – пообещал он. – Вы всё полностью уяснили?

Все четверо энергично закивали, и почти тотчас прибыла бригада медиков.

Удовлетворенный тем, что Тапия будет жить, он вернулся к себе в апартаменты и аккуратно развернул то, что вырвал из сознания Ендры. Неудивительно, там оказался Пси-Корпус, повсюду, везде вокруг нее. Департамент Сигма.

Заинтересованный, он просеял разорванные нити, сплетая здесь, экстраполируя там. Он работал с Департаментом Сигма по нескольким делам, и был осведомлен о некоторых их проектах, но по большому счету они все еще оставались для него черным ящиком. Ему это не нравилось.

Он увидел, что Ендра работала на них, управляла экскаватором, вырезая блоки ржаво-красной вечной мерзлоты силиконовым ножом – вот где она его достала. Разыскивая что-то в марсианской грязи.

Раскопки были лишь рамой картины. Ендра Надья занималась раскопками большую часть своей сознательной жизни. Нет, то, что они вырезали – это где она трудилась – и зачем.

Он бережно пробирался в сердцевину выжженных воспоминаний, и среди пепла, в пыли между тем, что забыто, и тем, что никогда не было известно, он нашел пауков. Пауков, извергавшихся из ее плоти, пауков, толпившихся в ее зрачках, пауков, хлынувших ей в рот.

Странно. Судя по досье, Ендра Надья родилась на Марсе и никогда не бывала вне планеты.

Где же она увидела пауков?

Он предположил, что кто-то из Корпуса мог поместить тут образы как бы в наказание, но, похоже, это было не так – эта часть памяти была наиболее повреждена, наиболее жестоко подавлена.

Во всяком случае, это объясняло сверхъестественную ненависть Ендры. Она не помнила, как ей причинял боль пси-коп, но тот, кто это сделал, повредил ей очень сильно. Похороненная память питала ее естественную антипатию. Кто бы ни сделал это, он заслуживал порицания за столь половинчатую работу.