Смертельное шоу - [21]

-- За мной! -- скомандовал Санька и прыгнул на тротуар так, чтобы после неминуемого толчка боком улететь к газону.

Асфальт встретил его жестче, чем ожидал, бросил дальше, чем ожидал, и вместо глины газона, чуть тронутого травой, он плюхнулся со всего размаха в лужу. Наверное, на секунду-две он все-таки потерял сознание, потому что когда очнулся и вскочил на ноги, то троллейбус уже был метрах в трехстах от него. Он вильнул почему-то вправо, перевалил передними колесами через бордюр и с хряском вмялся в павильон остановки. Слетевшие "рога" беспомощно чертили в небе замысловатый рисунок, а с проводов осыпались запоздалые искры.

Санька доковылял до подъезда жилого дома, спрятался за его дверь, с ужасом думая, что надо все-таки подойти ближе к троллейбусу, чтобы увидеть, погиб ли Андрей, как его вдруг пнули в бок.

-- А-а? -- обернулся он.

-- Ага! -- оскалился в желтом свете подъездной лампы страшный черный бородач с лысиной.

-- А-андрей!

-- Думал, я уже на том свете? Я тоже прыгать умею. И в отличие от тебя не промок. Видишь?

Он спиной повернулся к Саньке, и тот не сдержался:

-- Ты куртку разорвал?

-- Где?

-- С правого бока. Вот.

Он сунул руку в дыру и дотронулся до рубашки Андрея. Она была мокрее, чем его собственная, вымоченная в луже.

-- Зар-раза! Придется выбросить! А классная куртка была! В Германии купил. Мы тогда всей толпой, впятером, туда ездили. Такой крэк как раз в моду входил. Втроем мы и купили: Игорек, Роберт и я. Они уже свои продали. А я вот...

-- Надо сваливать, -- напомнил Санька.

-- Я на хазу не поеду. Глухой номер. Он меня будет ждать у подъезда.

-- На улице будешь спать?

-- У меня телка знакомая есть, -- неохотно ответил Андрей. -- На три балла, конечно, девочка, но на ночь приютит. А ты?

-- Я?..

Брюки на Саньке выглядели не хуже, чем у последнего бомжа, который сходил в туалет и никак не может вспомнить, снимал ли он их. В кармане острыми стекольными осколками похрустывали куски разбитого плеера.

-- Я -- на Курский, -- решил Санька.

Глава восьмая

В ШОУ ПОЯВЛЯЕТСЯ ДИ-ДЖЕЙ

Худющий парень в серой матерчатой куртке свернул с тротуара на газон и заскользил, увязая ногами во влажной глинистой грязи, до стены пятиэтажки, так похожей своей безбалконностью на общагу. Когда он добрел до нее, на каждой ноге висело по пуду глины, но он даже не посмотрел вниз. Пятерней парень пошарил по кирпичной стене, нащупал веревку и, жадно облизнув синие, нервно дергающиеся губы, стал обвязывать концом веревки какой-то бумажный сверток.

-- Ведь чей-то же сын, -- негромко произнес Тимаков и оторвал глаза от бинокля. -- А обмануть его не могут?

-- Нет, здесь все как в супермаркете. Деньги -- товар, -- ответил Сотемский и взглядом проводил плывущий на пятый этаж сверток. -- Сейчас пересчитают и отпустят наркоту. Строго по таксе.

Тимаков постукивал биноклем по коленке, и Сотемский подумал, что все-таки генерал допек его, раз начальник отдела сам решил поприсутствовать при захвате продавцов. Как будто если бы он не сидел в машине в двух сотнях метров от здания, то у омоновцев ничего бы не получилось.

-- Седых звонил? -- продолжая избивать коленку биноклем, спросил Тимаков.

-- Так точно. Из тех людей, с кем общался Волобуев, коричневую кожаную куртку из крэка имеет только один человек.

-- Кто?

Бинокль замер, и Сотемский ответил, удивленно глядя на него:

-- Барабанщик группы Андрей Малько.

-- Неужели он?

-- Все пока работает против него.

-- Ты имеешь в виду отпечатки?

Сотемский кивнул, хотя хотел ответить, но сверху, из окна, выпал уже другой сверток и на веревке-лифте поплыл к жадно вскинутым рукам парня. Возникло ощущение, что если Сотемский сейчас хоть что-то скажет, то парень услышит его слова и убежит от омоновцев.

Следственное дело по факту гибели Волобуева он уже выучил наизусть. Наверное, потому, что ведший его сыщик оказался уж слишком скуп на слова и факты. С ходу приняв версию самоубийства, он так ни разу в ней не усомнился. Такие уверенные в себе люди иногда встречались Сотемскому в жизни, и он каждый раз убеждался, что именно очень уверенные в себе люди делают больше всего ошибок. Возможно, конечно, что упертый сыщик не ошибался, но Сотемский все равно не любил упертых.

Фактов в деле было немного. Самое существенное -- отпечатки пальцев. Почти вся группа "Мышьяк" оставила свои "пальчики" на дверных ручках в его квартире. Но самый подозрительный отпечаток -- всей пятерни -- эксперт снял с подоконника на кухне. Создавалось ощущение, что человек, их оставивший, оперся на руку, чтобы высунуться из окна и разглядеть что-то внизу. Отпечатки принадлежали барабанщику Андрею Малько. В паре с курткой они рождали уже что-то неприятное.

-- Малько... Малько... -- не отнимая от глаз бинокль, под нос пробурчал Тимаков и качнул чубом, по которому косо, будто партизанская нашивка на папахе, лежала холодная седина. -- Это не тот, что с бородищей?

-- Да. У него еще волосы почти по плечам лежат. Как у попа.

-- И лысый?

-- Да, практически лысый.

-- Рановато для двадцати семи лет.

-- Согласен.

Сотемский потрогал свою макушку. На ней уже проступила прогалиной свежая плешь, но вид в зеркальце заднего вида успокоил его. Надо лбом все еще висел темный чуб и делал лицо моложе. Сотемский представил, что чуба нет, и тогда его широконосое, бугристое лицо постарело лет на десять.