Смертельное фрикассе. Убийство по лионскому рецепту - [41]

— Это точно, — кивнула почтальонша. — Я стольких вроде него знавала из местных… такого могла бы вам порассказать!

— Как бы то ни было, в сорок лет Лоран Рибурд не решил ни одну из своих проблем. Он хотел доказать своему отцу, что чего-то стоит, но не имел средств для осуществления своих планов. И вот однажды он услышал о сообществе Штейнера от одного своего друга, винодела из Бержерака, который поставлял свое вино в его средневековый ресторан для гипокраса и вержюса… Сначала он провел в «Шести Столпах» одну неделю. Потом вернулся, думая, что нашел золотую жилу, чтобы развить некоторые идеи, которые позволили бы ему блистать. И в каждое свое возвращение оставался там чуть дольше, вплоть до того дня, когда узнал легенду о сокровище Тетушки Адель.

— О каком? О том, которое никогда не найдут, потому что, как я думаю, оно просто не существует, или же о том, о котором вы говорили в субботу вечером: о «молодильном» фрикасе?

— Он был убежден, что должен добыть рецепт, который позволит ему раскрыть секрет долголетия… И стал одержим этим, хотел стать обладателем чудодейственной формулы, потому что рассчитывал организовать свой собственный центр в Ландах, в семейных охотничьих угодьях неподалеку от Мон-де-Марсана, где имелся и особнячок…

— Очень хорошо понимаю. Выходит, Адель погибла из-за психа, который хотел понравиться папе с мамой?

— В некотором смысле да. Лоран Рибурд увязывался за ней в лес, надеясь завладеть ее блокнотом, но вы же знаете, какой она была… Ее невозможно было выследить, она от любого могла ускользнуть.

— Прямо как мылом была намазана! — пошутила Жозиана. — Мой Роже, уж на что хороший лесовик, однако никогда не мог долго за ней шпионить, когда она по грибы ходила.

— Вот поэтому Рибурд однажды вечером и остался в ресторане после закрытия. Теперь-то точно известно, что он спрятался в кочегарке рядом с туалетами. И когда Аделина с Фабрисом ушли к себе домой, ему осталось только подняться по лестнице в комнату Адель… Об остальном можно догадаться.

— Какой же мерзавец. Напасть на старую женщину… ведь ей же больше девяноста лет было!

— А скажите нам, Лора, — подала голос мадам Ватсон, — есть две-три вещи, которые я все забываю у вас спросить, но это несколько щекотливые вопросы…

— Не стесняйтесь, Маргарет. Смело спрашивайте.

— Вы давно его заподозрили? С самого начала? Или совсем недавно?.. А других тоже подозревали? Всех, быть может?

— Знаете, когда я решила сыграть ва-банк? Готовя с вами то самое фрикасе. Утверждая, что владею секретом, я надеялась спровоцировать его реакцию… и самым грустным в этой истории оказалось то, что на самом деле в этом рецепте нет никакой особенной тайны, а только здоровые, питательные, богатые витаминами продукты… это всего лишь очень разумный, умеренный и сбалансированный режим питания.

— Но вы так и не ответили на мои вопросы! — настаивала мадам Ватсон.

— Дорогая Маргарет, вы же прочитали столько детективов! Не мне учить вас, что мы все можем оказаться виновными…

— Вы опоздаете на свой поезд, — забеспокоился Джеймс. — Come on, давайте, пора поторапливаться!

Вскоре Жозиана и чета Ватсон исчезли из зеркала заднего вида, но все трое еще стояли какое-то время посреди зелени парка, махали руками и глядели им вслед затуманенным взором. На выезде из деревни Лора попросила Пако остановиться возле кладбища. Выйдя из машины, она подошла к живой изгороди из шиповника и отломила пять веточек, стараясь не пораниться о шипы. Потом вошла за ограду и, пробираясь между могил, направилась к той, что была украшена более свежими цветами.

Пако присоединился к ней и встал рядом как можно ближе, касаясь ее своим локтем и плечами. Так они и стояли перед могилой, среди безмолвия, наполненного лишь звоном насекомых и шелестом листвы, которую колыхал восточный ветер. Молодая ворона села на ржавый железный крест, а вдалеке за кладбищенской оградой вспорхнула горлица. Лора сделала шаг к надгробной плите, медленно наклонилась и положила на нее цветы шиповника — Rosa luciae.

Убийство по лионскому рецепту

Кухня — древнейшее из искусств, потому что Адам родился натощак.

Жан-Антельм Брийя-Саварен[33]

1

Наконец ушли последние клиенты — парочка лет пятидесяти в изрядном подпитии медленно побрела куда-то в ночь. В тот смутный час, когда начинают мерцать огни Лиона, Жером Тевене резким движением захлопнул дверь и опустил металлическую штору. Витрину ресторана «Большой Пальчик» стало не видно с улицы.

Он выключил кофейный аппарат, протер тряпкой барную стойку, заткнул пробкой бутылку ликера «Гран-Марнье», расставил еще горячие от пара посудомоечной машины бокалы и быстрым взглядом окинул кухню. Все выглядело безупречно. Столы из нержавейки сияли чистотой, кастрюли висели на своих местах, сушилка рядом с мойкой была очищена от посуды, огонь погашен, пол вымыт. Как и всегда по своему обыкновению Туану́ закончил работу, оставив все после себя в идеальном порядке.

Жером вытер черную доску обтрепанной клетчатой тряпкой, взял кусок белого мела и написал круглыми буквами меню на завтрашний день:

Запеченная в тесте сарделька с фисташками

или

Яйца-кокотт с раками