Смертельное фрикассе. Убийство по лионскому рецепту - [40]

Вчерашний день был изнурительным. Никогда еще обитатели Эсперака не знавали столь оживленного воскресенья. Выли все сирены, сверкали все мигалки: посреди ночи после телефонного вызова от Пако к «Харчевне Тетушки Адель» съехались машины жандармерии, скорая забрала лежавшее у ног журналистки тело, чтобы доставить его в больницу Перигё. По прогнозам врачей, жизни пострадавшего ничто не угрожало, но дознаватели попросили Лору и ее фотографа проследовать за ними в участок, чтобы установить их личность и записать подробные показания по поводу произошедшей «стычки» (согласно определению, употребленному силами правопорядка).

Изнуренные и совершенно ошарашенные, Лора с Пако были освобождены только около половины пятого утра. Им пришлось несколько раз, сначала порознь, потом на очной ставке, изложить свою версию событий, и отвертеться от этого было невозможно. Те же вопросы, те же ответы, те же подозрения, те же недоуменные вздохи. В конце концов жандармский капитан все-таки осознал ситуацию и распутал хитросплетения истории, которая поначалу показалась ему нелепой, а под конец откровенно волнующей.

По возвращении на мельницу они расстались на площадке перед своими комнатами, даже не пожелав друг другу спокойной ночи. Утро затянулось, и они вылезли из постели только после полудня. Ватсоны поджидали их вместе с завтраком, и, прежде чем выпить первый глоток чая, Лора и Пако вкратце уведомили своих хозяев о ночных событиях.

Весь край бурлил. В «Шести Столпах» произошел обыск, многие люди были вызваны на допрос. То же самое произошло в Бержераке и Перигё, поскольку некоторые из гостей, приглашенных на вечер памяти Адель, уже вернулись по домам. Ватсоны едва избежали вызова лишь потому, что жандармы удовлетворились их допросом на месте, когда явились на «Ивовую мельницу», чтобы пополнить информацию, полученную от журналистки и фотографа.

Наконец в воскресенье вечером, после совершенно убийственного дня, настало время прощаний и классических обещаний снова встретиться после разлуки, которые всем им придется сдержать, поскольку Лору и Пако наверняка вызовут в суд как свидетелей.

— Мы предпочли бы вернуться при других обстоятельствах, но всегда будем рады остановиться у вас, — заявила журналистка.

— Когда вам будет угодно! — пробормотал Джеймс, который не очень-то желал затягивать эту церемонию из опасения пустить слезу.

Они уже были готовы расстаться без лишних излияний, когда в имение на изрядной скорости влетел желтый пикап Жозианы Дурасен. Лора попятилась, но почтальонка, проезжая мимо увитой ползучими растениями галереи, сбросила газ и плавно затормозила на гравии в нескольких шагах от маленькой группы.

— Рада повидать вас, пока вы не уехали! — бросила Жозиана, выпрыгивая из машины. — Господи, ну и история!

— Думаю, что вся округа только об этом и говорит, — отозвалась Лора.

— Для многих вы настоящие герои!.. А кое для кого — сумасшедшие!

— А для вас? — спросил Пако, которого это позабавило.

— Ну, если бы я вас не знала, то сказала бы, что вы совсем без башки, чтобы решиться на такое… хотя на самом деле думаю, что вы были довольно хитрыми и смелыми, чтобы раззадорить этого дьявола, завлечь в ловушку и завалить… Да, вы чертовски здорово его провели!

— Скажем, что мы действовали, применяясь к обстоятельствам, и удача нам улыбнулась, — согласилась Лора.

— Все-таки это было круто! А как вы заставили его поверить, что остались одна?

— Я уехал на машине с Ватсонами, — объяснил Пако. — И попросил высадить меня чуть дальше на дороге, а потом вернулся к трактиру пешком. Извините меня еще раз, Джеймс и Маргарет, за эту маленькую ложь, но нам было необходимо, чтобы он поверил, что Лора осталась в ресторане одна.

— А я тем временем постаралась спровадить Аделину и ее мужа, — подхватила Лора. — Это оказалось не слишком трудно, все-таки они очень устали. А потом услышала, как он пришел…

— Кстати, что это за тип? Вся деревня только и говорит о Лоране Рибурде, а я о нем и слыхом не слыхала.

— Вы же всех тут знаете, и от вас никто не ускользнет! — подтрунила над Жозианой Маргарет.

— Лоран Рибурд — более-менее постоянный член «Шести Столпов»… Он появлялся там время от времени и оставался ненадолго. Поэтому ничего удивительного, что он вам неизвестен.

— И это точно он убил бедняжку Адель?

— Никаких сомнений. Полицейские уже допрашивали его на больничной койке, и он раскололся.

— А вы с ним раньше встречались? — спросила почтальонка.

— Да, я говорила с ним, когда мы приехали в «Шесть Столпов»… странный тип. И речи тоже вел странные… Он находился под полным влиянием Штейнера и был совершенно не способен мыслить иначе, кроме как со слов учителя… хотя время от времени чувствовалось, что его гложет ревность с примесью горечи — и это вызывало беспокойство, если не пугало.

— В общем, псих, чего уж там! — постановила Жозиана, постучав себя пальцем по лбу.

— Вовсе нет! Тип скорее даже неглупый! — поправила ее Лора. — Он из Борделе́, из хорошей и уважаемой семьи, которая владеет виноградниками в Сент-Эмильоне и делает вино. Его брат и сестра прекрасно ладили и успешно работали в семейном деле, но вот ему так и не удалось найти свое место. Оказался ни на что не годен, был пустым местом во всем… Отец с самого детства ему это твердил. Разрушения, которые могут вызвать некоторые родители, часто недооценивают.