Смерть замыкает круг - [18]

Шейн нахмурился и пошел вдоль стены дома к задней террасе, глядевшей на залив. Эта сторона дома была погружена во тьму. Внезапно в глаза Шейну ударил мощный луч света.

— Чертова ищейка, — сказал голос Дока Уотерса. — Я так и знал, что ты заглянешь в гараж.

— Убери свет, — ровным голосом сказал Шейн.

Секунду помедлив, Уотерс отвел фонарик в сторону. Когда глаза Шейна привыкли к темноте, он увидел, что букмекер сидит на стуле у стены с охотничьим ружьем на коленях.

— Как продвигается расследование? — саркастически спросил Уотерс.

— Нормально. Куда увезли Гарри?

Уотерс фыркнул.

— Его никто не увез, он сам уехал. Сейчас ты удивишься, Шейн. В субботнюю ночь в Майами никто не мог достать столько денег, поэтому Гарри сел в самолет и улетел в Нью-Йорк.

— Да, пожалуй, я удивлен, — признался Шейн.

Он поднялся на террасу, обвел лучом фонарика столик с бутылками и выбрал коньяк. Вылив из единственного бокала остатки виски с содовой, Шейн наполнил его, выключил фонарик и сел на каменную балюстраду рядом с Уотерсом.

— В каком он состоянии? — спросил он.

— Для того чтобы остановить старину Гарри, удара по черепу, оказывается, недостаточно, — Уотерс передернул плечами. — Его доктор и его девочка приказали ему лечь в постель, но Гарри уважает свои обязательства. У него старая закалка. А что ему остается делать? Это его вина, что у него больше нет денег. Если бы ты знал, на что он их потратил! Ты знаешь, что он совладелец банка? Я имею в виду не такой банк, который ты можешь взять и обчистить с помощью ржавого гвоздя, если тебе взбредет в голову такая блажь. Он крупный акционер, но и ему пришлось бы ждать до утра понедельника, как и любому другому смертному. А времени уже не осталось.

— С кем он собирается встретиться в Нью-Йорке?

— У нас есть свои секреты, Шейн. Он слетает туда и тут же вернется обратно. Ты знаешь эти реактивные лайнеры: вжик, и готово. Он собирался успеть на рейс в девять тридцать. Крошка отвезла его в аэропорт.

Шейн сделал большой глоток и покачал головой.

— А зачем тебе ружье? — спросил он.

Уотерс смущенно отложил ружье и прислонил его к стене дома.

— Я не знаю, чего и ждать, проворчал он. — Нэплз устраивает вечеринку, чтобы отметить большой выигрыш. Приглашает меня в качестве почетного гостя: такое уж у него чувство юмора. Сначала надувает меня на двести тысяч, а потом хочет, чтобы я с радостной улыбкой расшаркивался перед его приятелями в «Сент-Олбанс». Мне придется делать вид, что я на седьмом небе от счастья. Он сказал: «В десять вечера с деньгами». Что он сделает, когда я не приеду — пришлет за мной парочку своих головорезов? Я не знаю. Я знаю, чем он занимался в былые дни, но изменился ли он — вот вопрос? Скажи хоть, у тебя что-нибудь прояснилось?

— Ничего серьезного, — осторожно сказал Шейн. — Правда, я начинаю думать, что целью налета были не столько деньги, сколько что-то иное.

— Что ты имеешь в виду? — озабоченно спросил Уотерс. — Если верить Гарри, они взяли двести тысяч — вполне достаточно.

— Сначала они нагрели вас с Гарри на скачках и футбольном матче. Потом они удвоили сумму с помощью вооруженного ограбления. Может быть, на этом дело не закончится. Что если главной их целью было показать тебе и Гарри, что вам пора выходить из большой игры?

— Спасибо, — желчно сказал Уотерс. — Как будто у меня других забот мало.

Вынув маленькую пластиковую коробочку, он вытряхнул на ладонь белую таблетку, проглотил ее и запил большим глотком содовой.

— Транквилизатор, — объяснил он. — Но я ими не злоупотребляю: их нельзя жрать, словно картофельные чипсы. Ты хочешь теорию, Майк? Я дам тебе теорию. Гарри занесся слишком высоко. У него должны были остаться резервы, но ведь он стал таким чертовски правильным! У него кишки сводит, если свободные деньги не вложены в респектабельное дело. Так оно и бывает, когда становишься законопослушным: вкладываешь деньги в банк или в недвижимость. Он уже перешел черту, он не похож на меня. Я болею за свое дело и не боюсь говорить об этом.

— Ты думаешь, Гарри нагрузил чемодан телефонными справочниками, а затем заплатил парням за то, чтобы они подожгли его «кадиллак» и треснули его по затылку?

— Трудно поверить, правда? — Уотерс добавил в бокал виски, встряхнул кубики льда и сделал большой глоток. — Но давай взглянем на задний план этого дела. Местная мелкая рыбка — я имею в виду не только себя — в последнее время начала волноваться. Мы хотим, чтобы Гарри уделял внимание нашим проблемам, а не тратил все свое время на бесконечные консультации с адвокатами. Он стал побаиваться, это ясно. Я позвонил ему и затребовал средства — я имел на это право. Он знает, что я только-только начал вставать на ноги после той передряги на Карибских островах. Сгоревший «кадиллак» — небольшая плата за двести тысяч долларов. А кто сказал, что его действительно треснули по черепу? Он и сказал. Доктор? Ты знаешь каковы врачи: им платят не за то, чтобы они говорили, что вы здоровы.

— Я возьму твои слова на заметку, — сухо сказал Шейн. — А что случилось с тобой на Карибских островах?

— Меня одурачили, — просто ответил Уотерс. — Они просили меня приехать, устроить казино и обучить их всем тонкостям бизнеса. Через восемнадцать месяцев, когда пошла настоящая прибыль, они сменили свое правительство и национализировали меня вместе со всей лавочкой. Никакой революции: один полковник ушел, другой пришел. Теперь я понимаю, что они задумали этот ход с самого начала. Мне пришлось отдать все деньги, чтобы они разрешили мне убраться с их вонючего острова. Наше правительство и пальцем не пошевелило, чтобы помочь. Я выехал оттуда со сменой белья, больше у меня ничего не осталось. Мне пришлось заложить все вплоть до собственных яиц, чтобы остаться в букмекерском бизнесе.