Смерть во спасение - [29]

Монголы объявили, что на Русь не идут, а пришли покорить половцев и взять Дербент. Великий же хан монгольский хочет жить в дружбе и мире с русичами.

   — А чем вам половцы досадили? — нахмурившись, спросил Удалой. — Они ваши земли отняли или многих ваших людей перебили?

   — Наших людей до тысячи положили, — ответили послы. — Вместе с аланами загнали в западню да хорошо постригли, и могли бы всех выстричь, да глупы оказались, на золото польстившись, предали своих горских друзей. И вас точно так же предадут, как уже не раз предавали. Одного этого достаточно, чтоб истребить сей подлый народишко. Нам ведомо, что половцы издревле были вашими недругами, много разбойничали на ваших землях, немало русской крови попили.

   — У нас по всякому и друг с другом выходит, — холодно ответил князь галицкий. — Но разве вы их не предали, разве не вы, заключив мир с ханами половецкими да принеся им богатые дары, отплатили им неслыханным коварством?

На лицах послов даже тени смущения не промелькнуло.

   — Но перед этим они много наших людей положили, и мы обязаны были отомстить им. А предложение мира да ещё с богатыми дарами — обыкновенная хитрость, надо уметь читать язык войны. Вот вы нам обид не чинили, и дары вам — подтверждение искренности нашей дружбы. Мы ведаем, что остатки половцев прибежали в Киев просить вашей помощи и привезли вам много тощих верблюдов, коней, буйволов да невольниц и хотят подлым обманом склонить русские дружины на свою сторону. Отдайте нам их, мы сами поквитаемся с нашим общим врагом!

   — Мы страждущих да просящих никогда не выдаём, — побелев от гнева, выговорил Мстислав и даже грозно стукнул кулаком по столу, как бы предупреждая послов о непозволительных оборотах речи.

   — Тогда продайте их нам! — не обратив внимания на вспышку гнева Мстиславова и точно дразня русичей, предложили послы. — Мы готовы выкупить их у вас и дать по три золотых монеты за каждую голову, а за хана Котяна — десять монет.

Князья онемели от столь дерзкого предложения. Монголы же, заметив оцепенение на их лицах, истолковали его по-своему.

   — Мы найдём и по пять монет за каждого и пятнадцать дадим за Котянову голову, поскольку она самая тупая и тяжёлая, — послы заулыбались собственной шутке.

   — Стража, взять послов и отсечь их бараньи головы. Мы это сделаем для вас безо всякой платы! — едва толмач успел перевести, прошипел в ярости Мстислав.

Последнюю фразу даже не переводили. Двое дружинников тотчас схватили степняков и поволокли во двор. Лишь тогда послы поняли, какую страшную ошибку совершили, но исправить её было уже невозможно.

Мстислав Романович, равный по годам Удалому и правивший в Киеве, поднялся, подошёл к окну и дал знак стражникам, чтобы те не торопились. Его мудрость и отвагу многие уважали, и он единственный мог переломить всю ситуацию.

   — Монголы нам не враги, — возвратившись к столу и взглянув на Мстислава Черниговского, на поддержку которого рассчитывал, проговорил он. — Зачем браниться с ними? Всё худое слышали, что случилось с Бухарой и Самаркандом?..

Князь киевский, убелённый сединами, выдержал паузу, давая возможность каждому из сидящих за столом, вспомнить те страшные рассказы.

   — Мы хотим того же?.. Спасём горстку степняков, а на плаху бросим сотни и тысячи славян. Вот половцы сегодня к нам в друзья набиваются, а завтра снова будут наших купцов грабить. Мы их ведаем. А Котян твой, — Романович взглянул на Удалого, — и ныне обманул нас, не упомянув даже, что перед этим они загнали монголов в западню с аланами да последних передали тем же монголам. Я не призываю тебя, Мстиславич, тестя степнякам передавать, но защищать их всех, из-за их глупости самим в петлю лезть никому не советую. О своём народишке стоит подумать.

Разумный голос киевского князя, его сердобольство, выказанное и лицом, и точным словом, погасили воинственный порыв, зажжённый Удалым, и все одобрительно закивали: не стоит торопиться, надо крепко подумать. Но не успели князья согласно вздохнуть, как князь галицкий сорвался с места.

   — Так ты предлагаешь, чтобы я им своего тестя за пятнадцать золотых продал? — вскипел Мстислав Удалой. — А остальных по пять монет за голову? И всё потому, что когда-то половецкие ханы с нами воевали? Да я вон с зятем своим, Ярославом Всеволодовичем, да с Георгием, великим князем владимирским, недавно воевал. И что, мне теперь, если они меня на помощь позовут, не идти вовсе? А разве ничего не значит, что половцы уже многие годы с нами не воюют и помощь свою нам оказывают, когда просим. Так что же на весы положим, братья мои: нашу трусость, лень или благородство, отвагу?.. А благородный рыцарь, други мои, не раздумывает, когда слышит призыв о помощи. Он спасает и не требует за это денег и благодарности. А уж тем более когда мы сталкиваемся лицом к лицу с жадными и дикими волками, пришедшими из далёких песков. Они даже хитрить с нами не хотят. Они откровенно требуют, чтобы мы отдали им половцев, а потом, уничтожив их, они смогут разделаться и с нами. Тесть мой силу и злость этих бешеных собак на своей шкуре познал. И проник в коварный ум их, с помощью которого они стремятся нас одурачить. И пока мы в силе, надо ответить на сей вызов.