Смерть во спасение - [28]

Монахи ушли. Иеремия первым юркнул в кровать, натянул пуховое одеяло до подбородка. Княгиня подарила его Гийому, а тот отдал своему другу. Сам он был равнодушен к холоду.

   — Это плохо, Гий, — повторил зевая Иеремия. — Очень плохой знак... А как наш княжич?

Гийом лёг на кровать, заложил руки за голову.

   — Он так слушает, так впитывает в себя все истины, что у меня сердце радуется, — улыбнулся монах. — Вот почему мне не нужно бы уезжать. Князь отказался от княжения, собирается в поход, и я снова могу ходить к княгине и давать уроки. Папа римский и кровожадные кардиналы не успокоятся, пока не превратят в руины и Русь, чтоб разрушить до основания греческую веру. Мы не должны об этом забывать. Они скоро пошлют своего священника в Орду, уговаривать хана, чтобы он вместе с крестоносцами пошёл на Русь и помог им её поработить. Папе ничего не нужно, кроме восстановления римской веры. Ты помнишь, что сделали слуги Христовой веры с Константинополем?.. Ты что, спишь, Рем?

   — Нет-нет, я слушаю тебя, — сонно отозвался Иеремия. По его собственным заверениям, он обладал редкой способностью спать и бодрствовать одновременно.

   — Украсть святой животворящий крест и терновый венец, разрубить на части престол только потому, что он был из золота! И сам папа Иннокентий Третий благословил этот разбой и варварство. И всё это со священной Византией. Что уж говорить о Руси. Тут они ни перед чем не остановятся... Ты слушаешь меня?..

Гийом услышал лёгкий присвист с соседней кровати и усмехнулся. На следующее утро Иеремия мог запросто пересказать весь их разговор, несмотря на своё похрапывание. А секрет прост: уши-то ведь открыты, человек слышит, может запоминать, если заставит какой-нибудь уголок мозга бодрствовать, а потому и никакого волшебства в том нет.

Но куда им-то ныне бежать?.. Уже и в Литве, в Чуди владычествуют крестоносцы, с юга прут монголы, подступают к самому Киеву. Где спасаться и спасать свою веру?

Они и без того забрались на край света. Русичи ходили дальше на север, но там вечная зима и льды. Здесь им покровительствует княгиня, а скоро и княжичи подрастут, начнут править. Время от времени Гийома одолевает ересь, и он начинает думать, что миром управляет вовсе не Христос. И не Аллах. И не Яхве. А некое безжалостное чудище. Оно дёргает то одно, то другое людское племя, заставляя их бесконечно воевать друг с другом. Все только этим и одержимы. И настоящий герой — это Ярослав. Или же Мстислав Удалой. Не успев вернуться из одного похода, они рвутся во второй, третий. И не успокоятся, пока свои головы не сложат. Не бывает минуты, когда земля не полита кровью. Вчера монастырский сторож принёс кашеварам огромного налима, метра полтора. И такого толстого, что Иеремия не смог его обхватить. И жирного. Говорят, налимы пьют человеческую кровь и особенно любят высасывать мозги. А корма им всегда хватает вдоволь. Вот и вырастают эти чудовища.

Гийом долго не мог заснуть. Ворочался с боку на бок. Масло, принесённое Иеремией, подействовало, и никакой боли в животе он не ощущал, но заснул лишь под утро. И он увидел, как монгольские послы на своих низкорослых лошадёнках пришли в Киев и били челом русским князьям. Их пятеро держало совет в большой палате, обсуждая лишь один вопрос: идти или не идти против Чингисхановой тьмы. Просил заступничества и помощи половецкий хан Котян, тесть Мстислава Удалого. Он сидел рядом с ним и больше всех кричал, призывая русских князей к единению.

   — Сегодня монголы с татарами нас всех покрошат, а завтра на Русь придут и вас уничтожат, если мы не объединимся! — восклицал он. — Один прутик сломать легко. Пучок — никогда!

И трудно было против этого что-либо возразить. Но Гийома так и подмывало выскочить из своего сна, въяве предстать перед всеми и сказать:

   — Зачем половецкие ханы предали аланов? Почему, загнав монголов в западню, они не искрошили их ещё там, в ущелье? Ведь воины Чингисхана пришли грабить чужую землю. Не было бы того предательства, не было бы ныне и забот: как да от кого обороняться.

Ибо сам хан Котян о том умолчал. Свой золотой кувшин никому не показывал. Сказал лишь, что татары поначалу пришли к ним с миром и дарами, а потом всех вырезали. Спаслось триста ратников вместе с ним. Когда же русские князья по общему согласию захотели выслушать и монгольских послов, половецкий хан с вызовом поднялся и заявил, что он мчался за помощью к друзья, к своим сородичам, а нашёл врагов. И вышел из палаты.

Все посмотрели на Мстислава, но тот ничего не ответил и догонять половецкого хана не побежал.

Послы монгольские держались умно и достойно. Передали дружеское расположение от своих ханов Чжебе и Субэдея, а также скромные дары от них киевскому князю — три больших самаркандских ковра, которые полководцы сняли со стен спальни самого султана. На коврах были изображены райские леса, павлины с яркими хвостами и обнажённые смуглые девы. Русские князья, увидев оголённые женские тела, пришли в смущение. Но дары имели свой умысел: они как бы напоминали о судьбе азиатских властителей, каковые не захотели искать дружбы с Чингисханом.