Смерть в Миракл Крик - [48]

До каких-то пор секс оставался у них единственной стороной жизни, никак не связанной с нацеленностью на будущее. Даже решение завести детей, в отличие от любых других решений в браке, например, брать ли ей его фамилию (нет), какими лампочками пользоваться (светодиодными), не стало плодом многочасовых обсуждений. Это получился просто спонтанный момент, когда во время предварительных ласк он потянулся за презервативом, а она спросила, нужен ли он, и передвинулась, коснувшись влагалищем кончика его пениса. Он покачал головой, а она медленно опустилась, и его охватила пленяющая новизна ее чувственности, ее участие в моменте, переплетающееся с остротой ощущения ее влажного тепла прямо на его коже, обволакивающего его миллиметр за миллиметром. На следующее утро и вечером того дня, и весь остаток месяца они продолжали заниматься сексом без презерватива. Никто не говорил ни о цикле, ни о детях.

Когда у Жанин начались месячные, не было никакого громкого объявления, она просто обмолвилась мимоходом. Настолько намеренно буднично, что чувствовался налет беспокойства. На следующий месяц она говорила уже с явной тревогой на грани отчаяния, потом с отчаянием, граничащим с истерикой. На прикроватной тумбе появились книги по успешному зачатию.

Потом Жанин объявила Неделю овуляции – она начала отслеживать цикл, и в дни до и после овуляции они старались заниматься сексом как можно больше. Тогда Мэтт осознал: ее стремление ставить цели, изнуряющие ограничения во имя будущих достижений, теперь отравили и секс. Она ничего не сказала о том, что в оставшиеся три недели секса не будет, но так теперь получалось. Секс стал чем-то, чем они занимались только во имя зачатия. Клинически, по расписанию. Где-то между тестами на жизнеспособность и подвижность сперматозоидов Неделя овуляции превратилась в День овуляции – двадцать четыре часа постоянного секса между двадцатью семью днями «отдыха».

А потом появились дети с особыми потребностями с сеансов ГБО – причем не только Роза, ТиДжей и Генри. Иногда он сталкивался и с детьми с других сеансов. А что еще хуже, в его жизни появились рассказы мам, которые он вынужден был слушать по два часа в день. Как рентгенолог, он и раньше постоянно видел больных, травмированных детей. Но теперь, став очевидцем ежедневных испытаний, через которые проходят те, кто растят не совсем здоровых детей, он стал ощущать все гораздо более полно, не мог не задуматься, что на чашах весов бесплодие и пациенты ГБО. И ему пришла в голову мысль, что это какие-то высшие силы, должно быть, пытались дать ему понять, что надо остановиться, хотя бы подождать и все тщательно обдумать.

В конце первой недели ГБО после утреннего сеанса Китт рассказала ему о новом «поведении» ТиДжея, «размазывании фекалий» («Фекалий это типа какашек?» – спросил он тогда, а она ответила: «Ага, а размазывание, это втирание во все стены, занавески, книги, повсюду!») И тут Мэтт получил голосовое сообщение от Жанин, что, судя по ее тесту мочи, сегодня День овуляции и не мог бы он приехать домой немедленно? Он проигнорировал сообщение и поехал в больницу, отключив телефон, не обращая внимания на все более длинные сообщения от нее. Он подумал уже, что отделался, когда в кабинет ворвалась его свекровь.

– Жанин хочет, чтобы ты немедленно приехал домой. Говорит, сегодня день для… как там это называется? – сказала она. Мэтт поспешно закрыл дверь, пока она не сказала «овуляции», но не успел. Она громко и отчетливо произнесла: – оргазм. Сегодня день оргазма.

Когда Мэтт приехал домой, Жанин ждала его обнаженная в постели. Возможно, она лежала так все время с того первого сообщения шесть часов назад. Он принялся извиняться, говорил, что у него сел телефон, но она только сказала:

– Неважно. Иди сюда. Мы теряем время. Поторопись!

Он разделся, методично и медленно расстегивая пуговицы на рубашке и ремень. Забрался в кровать, прижался губами к ее губам, постарался сосредоточиться на ее сосках, на ее пальцах, касающихся его пениса, но ничего не происходило.

– Ну же, – произнесла она и немного сильно сдавила его пенис. На салфетке на прикроватном столике он увидел тест-полоску на овуляцию, который лежал там и командовал: «Давай, покончи с этим! Всади своей жене!» Мэтт засмеялся от абсурдности всего происходящего, того, как эта аптечная розовая полоска за 99 центов взяла под свой контроль, похитила остатки их интимной жизни.

– Да что с тобой? – спросила Жанин.

Мэтт откинулся на спину. И что отвечать? «Извини, дорогая, но обсуждение оргазма с твоей матушкой лишило меня настроя, и кроме того, мне кажется, Бог не хочет, чтобы у нас были дети, а еще, ты слышала о размазывании фекалий?» И он ответил:

– Может, дело в ГБО. Я почти не сплю. Давай этот месяц пропустим.

Она промолчала. Они лежали рядом, близко, но не касаясь друг друга, обнаженные, глядя на потолок. Минуту спустя она села.

– Ты прав, забудь об этом. Тебе нужна передышка, – сказала она и сползла пониже. Остановилась у его пениса, где вялая плоть выглядывала из складок кожи, и взяла его в рот. Мысль, что это действие не нацелено на деторождение, на будущее, что-то затронула, переключила какую-то спавшую ранее клеточку мозга. Он обхватил ее голову, не желая, чтобы она отпускала его из теплой пещеры своего рта и горла. Он закончил ей в рот.