Смерть в Миракл Крик - [27]
Элизабет опустила глаза. Правда в том, что все началось с расследования, которое она начала в день после похорон Генри. Было столько вариантов: повешение, утопление, вдыхание угарного газа, разрезанные запястья и так далее. Она составила список за и против и выбирала между снотворным (за: безболезненно, против: смерть не гарантирована, велик риск реанимации) и ружьем (за: смерть наверняка, против: невозможно купить сразу), но тут полиция сняла подозрения с демонстрантов и арестовала ее. Когда прокурор объявил, что будет запрашивать смертной казни, она поняла: этот суд – лучшее искупление ее греха, необратимого непростительного действия, которое она совершила в тот день под влиянием сиюминутной злости и ненависти. С тех пор это мгновение раз за разом вставало у нее перед глазами, утром и ночью, во сне и наяву, лишая ее рассудка. Оказаться публично, официально обвиненной в смерти Генри, быть вынужденной сидеть и выслушивать подробности его гибели, а потом умереть от введенного прямо в кровь яда. Изысканная пытка – разве не лучше, чем легкая мгновенная смерть?
Но Элизабет так не считала. Она не могла объяснить Шеннон, что испытывала сегодня, заставляя себя смотреть всем в глаза, слушать каждое слово, видеть каждую очередную улику, и все время сохранять на лице спокойное выражение, опасаясь, что малейшее движение запустит эффект домино из эмоций. Жгучий стыд перед сотней людей, бросающих на нее осуждающие взгляды, как отравленные дротики. Принять и впитать вину. Проглотить, всю без остатка, пока каждая клеточка ее тела не взорвется. Она не была к такому готова; она этого жаждала, наслаждалась, не могла дождаться продолжения.
Элизабет промолчала, и Шеннон, очевидно, приняв молчание за покорность, поехала дальше. Минуту спустя она сказала:
– Кстати, хорошие новости. Виктор не будет давать показания. Он вообще не приедет.
Элизабет кивнула. Она знала, что это хорошо. Шеннон беспокоилась, что разбитый горем отец произведет сильное впечатление на жюри, но и радоваться его отсутствию не могла. Он не общался с ней с самого ареста, и, хотя это было ожидаемо, тем более у него куча дел в Калифорнии, новый дом, новая жена, новые дети, она надеялась, что хоть на суд над убийцей собственного сына он приедет. Она почувствовала, как горечь поднимается, змеей обвивает грудь, сдавливает сердце. Бедный Генри. Родился у таких жалких родителей. Одна несет ответственность за боль и смерть, другой слишком никчемный, чтобы об этом беспокоиться.
У Шеннон зазвонил телефон. Очевидно, она ждала звонка, поскольку ответила: «Получил? Читай вслух». Элизабет глубоко вдохнула. Запах рвоты ударил ей в нос, она открыла окно, но стало только хуже от смеси сладковатого запаха навоза снаружи и кислого запаха рвоты, напоминавшей протухшую китайскую еду. Она закрыла окно, как раз когда Шеннон положила трубку, и сказала:
– Тебе придется помыть машину. Запиши это на мой счет. Хотя, могу себе представить, как твой финансовый управляющий выясняет, почему чистка машины от рвоты входит в стоимость суда по делу об убийстве.
Элизабет засмеялась, в отличие от Шеннон.
– Послушай. Один из соседей семьи Ю был в суде, – тень улыбки заиграла в уголках ее губ. – Он рассказал кое-что, что до сегодняшнего дня не считал важным. Я запустила расследование, и мы кое-что нашли. Я не хотела ничего рассказывать, пока не было доказательств.
Где-то снаружи коровы мычали в унисон. Элизабет сглотнула. Уши у нее навострились.
– Демонстранты? Вы что-то узнали? Я же говорила обратить на них внимание, я знала, что они…
Шеннон покачала головой.
– Не они. Мэтт. Он лжет. Я могу это доказать. Элизабет, у меня есть доказательства, что кто-то другой намеренно развел огонь.
Суд: день второй
Вторник, 18 августа 2009
Мэтт
Он думал, сегодня будет легче, чем вчера. Все рассказав, он почувствовал себя опустошенным, как бывает, когда его вырвет с перепоя.
Но снова подойти, снова встать к барьеру, поднять голову оказалось тяжелее. Столько людей гадали, почему он, здоровый молодой парень, доктор, в конце концов, позволил маленькому мальчику сгореть заживо у него на глазах?
– Доброе утро, доктор Томпсон. Я Шеннон Ог, адвокат Элизабет Уорд.
Мэтт кивнул.
Шеннон сказала:
– Я хочу высказать соболезнования по поводу того кошмара, который вам довелось пережить. И заранее извиняюсь за то, что вам приходится снова все вспоминать в таких подробностях. Я не намерена вас расстроить, всего лишь хочу докопаться до правды. Если вам потребуется пауза, дайте мне знать, в любой момент. Хорошо?
Мэтт почувствовал, что челюсти расслабились, и вопреки своей воле улыбнулся. Эйб закатил глаза. Ему не нравилась Шеннон. Он описал ее как «шишка с пафосной фабрики адвокатов», и Мэтт ожидал увидеть юриста, как в телешоу: волосы, собранные во французский пучок, юбка-карандаш, стилетто, загадочная улыбка, божественна как ад. Но Шеннон, наоборот, походила на добрую тетушку, очень ласковую, в помятом свободном костюме, с расплывчатым пятном седеющих волос по плечи. Заботливая, с щедрым бюстом, типаж не роковой женщины, скорее кормилицы. Эйб предупреждал, что она – враг, но Мэтт так нуждался в нежности со стороны женщины, что поддался.
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Как часто вы ловили себя на мысли, что делаете что-то неправильное? Что каждый поступок, что вы совершили за последний час или день, вызывал все больше вопросов и внутреннего сопротивления. Как часто вы могли уловить скольжение пресловутой «дорожки»? Еще недавний студент Вадим застает себя в долгах и с безрадостными перспективами. Поиски заработка приводят к знакомству с Михаилом и Николаем, которые готовы помочь на простых, но весьма странных условиях. Их мотивация не ясна, но так ли это важно, если ситуация под контролем и всегда можно остановиться?
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Адам и Софи Уорнер – супружеская пара, которая переживает тяжелые времена в браке. Для спасения ситуации они решают провести выходные на озере. Но в первый же день отдыха Адам, находясь в лодке с трехлетней дочерью, становится свидетелем похищения жены. Адам безутешен и надеется, что в поисках жены ему поможет старая подруга – детектив Ли Хуземан. Она собирает факты, складывая кусочки головоломки из жизни Адама и Софи в единое целое. В процессе расследования детектив понимает, что Кристен и Коннор Мосс, живущие в коттедже по соседству, связаны с супругами намного больше, чем говорят. Кто и зачем похитил Софи средь бела дня? И что на самом деле произошло в то утро? По мере расследования появляется больше вопросов, чем ответов.
Кристофер и Ханна счастливы в браке уже много лет, однако долгое время не могут завести ребенка. Однажды в больницу, где работает Кристофер, поступает израненная девочка, Джейни. Несмотря на физические и психологические травмы ребенка, Кристофер и Ханна решают удочерить Джейни, которая боготворит Кристофера. Но, обижая и игнорируя Ханну, девочка мастерски манипулирует Кристофером, разрушая былое счастье супругов. Какие тайны невинной с виду Джейни выйдут на поверхность, когда станет ясно, что Ханна наконец беременна и ждет своего собственного ребенка?
Она — Анна Эндрюс, телеведущая дневных новостей на BBC. Он — Джек Харпер, ее бывший муж и главный инспектор полиции в Блэкдауне — месте, где она выросла. Их пути вновь пересекаются, когда в ее родном городе находят тело молодой женщины. Жертву знали оба, но кому-то известно больше, чем кажется. Есть две версии: его и ее. Один из них знает больше, чем говорит. Кто лжет?
Никки и Итан Роудс вместе с дочерью Беллой переезжают в умный дом по улице Чёрч-роу, оснащенный творением профессора Алекса Мюррея — уникальным виртуальным помощником Элис. В новом доме семья Роудс надеется начать жизнь заново после смерти Грейс — близняшки Беллы. Девочку глубоко ранила утрата — она потеряла способность говорить. Родители нанимают психиатра Лору Сантос в надежде, что она поможет их ребенку. Кажется, что теперь все наладится и в доме, огражденном от всех опасностей, семья снова сможет стать счастливой. Но что, если настоящая опасность поджидает их внутри дома? Что, если семья Роудс — всего лишь пешка в чужой игре?