Смерть раненого зверя с тонкой кожей - [71]

– О Господи, – сказал министр.

– Мы имеем дело с маньяком, а не с преступником, – объяснил Шеппард.

– Я знал, что у тебя найдется для этого блестящая фраза, – отреагировал Смит. – Как там наше бедненькое пузико?

В этот момент вошел человек, которого начальник Департамента представил как доктора Росгаля, психиатра Си Ай Эс, который работал с Эбботом. Он был маленький, смуглый, круглый и был похож на еврея, каковым и являлся.

– Вы можете что-нибудь сделать? – спросил министр.

– Нет.

– Тогда зачем вы приехали?

– Меня попросил начальник Департамента.

– Вы можете дать нам совет? – спросил начальник Департамента.

– Я не знаю.

– А что вы знаете? – спросил министр. – Есть что-нибудь, что вы знаете?

Росталь обратил свой внимательный взгляд на министра, оглядел его с ног до головы, затем снова повернулся к начальнику Департамента.

– Наши тесты показали, что он очень способный человек, человек действия, крайне изобретательный, способный на мгновенную импровизацию, с выдающимся уровнем решительности. Идеальный материал, с нашей точки зрения. Или почти идеальный.

– Почти? – переспросил министр.

– Я отметил тогда, что у него есть совесть, чувство морали. А убийца, наверное, должен быть абсолютно аморальным человеком.

– Вот, – сказал министр, которому не терпелось кого-нибудь обвинить. – Так какого черта вы выбрали его? Если бы вы этого не сделали, мы бы не были сейчас в этом дерьме.

Начальник Департамента медленно проговорил:

– Я не хотел, чтобы безнравственный убийца принялся осыпать пулями свою мишень, убивая невинных прохожих, даже если это и была бы кучка ниггеров.

– Постойте, – сказал министр, – это была просто одна из моих маленьких шуток.

– В любом случае, Эббот был на несколько ступеней впереди всех остальных агентов, которых мы тестировали, и, очевидно, был лучшим для этой работы.

– Я согласен, – сказал Росталь. – Я просто заметил, что в определенных обстоятельствах чувство морали может стать недостатком.

– Именно поэтому нам пришлось морально оправдать для него это уничтожение, – сказал начальник Департамента.

– Мне кажется, – заметил Смит, – даже с этого расстояния мне слышно, как смеется Эббот. А может быть, это Бог?

– Если у вас больше нет вопросов, – сказал Росталь, – то у меня поезд.

– Вы знаете какой-нибудь способ остановить его? – спросил министр.

– Только пулей. Знаете, выстрелить в голову. Спокойной ночи, джентльмены.

После ухода Росталя Смит мягко сказал:

– И спокойной ночи, господин Президент.

– Вы представляете себе, какой международный скандал вызовет это убийство? – спросил министр. – Эффект, который это произведет на Организацию Арабского Единства, на нефтяных шейхов, как отразится на ситуации в Африке и на Ближнем Востоке?

– Я знаю место на Ближнем Востоке, где случится небольшое празднество, – ответил Смит. – Называется Израиль.

– А что до голов, которые полетят здесь?

Политик беспокоился не о головах, а лишь об одной – своей собственной.

– Там лишь один человек с пистолетом, и мы ничего, абсолютно ничего не можем сделать, имея ресурсы всей страны.

Настала продолжительная пауза. Никто с ним не спорил. Затем заговорил молчаливый Клиффорд:

– Его остановит только пуля. Так сказал этот человек.

– Да, да, – нетерпеливо перебил министр. – Скажите нам что-нибудь, чего мы не знаем.

– Шторы на окне. Они изредка покачиваются от сквозняка. Если я смогу найти правильное место, скажем, на одном из этих деревьев, я смогу его увидеть хотя бы на мгновение... Это все, что мне нужно.

Настала еще одна, более продолжительная, пауза. Затем заговорил Смит:

– Мы бы не хотели еще одного громкого провала, как в прошлый раз, не так ли?

Выражение бледного лица Клиффорда не изменилось.

– Теперь обстоятельства другие. Все, что мне нужно сделать, это дождаться, пока качнутся шторы и я смогу его увидеть.

– Это две разные вещи. Шторы могут качнуться, но вы можете его и не увидеть.

– Согласен, но все, что мне видно отсюда, когда шевелится занавеска, – это кусок потолка. Однако, если я буду находиться в правильном месте, я смогу увидеть комнату.

– Часть комнаты, где он может быть, а может и не быть. – Снова согласен. Но есть небольшой шанс, что он может оказаться там, где я смогу его увидеть. Только шанс.

– У нас еще есть двадцать минут до окончания срока, – сказал министр. – И даже после этого мы смогли бы еще немного его задержать... В любом случае, я думаю, стоит попробовать. Сейчас надо использовать любой шанс.

Он повернулся к начальнику Департамента:

– Как вы думаете?

– Я не знаю. Но полагаю, это может сработать.

– Шеппард?

– Это единственный шанс, который у нас есть.

– Смит?

– Нет.

Еще одна пауза.

– Какие у вас возражения? – спросил министр.

– В уравнении слишком много неизвестных, как однажды сказал мне Эббот.

– Объяснитесь.

– Если Клиффорд найдет правильную точку обзора. Если шторы качнутся в нужное время, то есть тогда, когда Эббот будет находиться на линии огня. И наконец, если Клиффорд не промахнется.

Впервые Клиффорд встал и отвернулся от окна.

– Если я не промахнусь? Если я не промахнусь?

– О'кей, предположим, вы не промахнетесь. Вы легко попадете в него. Но сможете ли вы поразить его насмерть? Другими словами, сможете ли вы сделать так, чтобы он не застрелил Нжала?