Смерть притаилась в зарослях. Очерки экзотических охот - [12]

Скотт знал, что именно с момента, когда собаки возьмут след, начинается сама охота. Но когда она закончится, никто не скажет — до добычи зверя может пройти очень много времени. А уж успех предсказать — кощунство, об этом всегда молчат, уж очень от многих обстоятельств он зависит.

Люди шли в отдалении друг от друга, увлекаемые собаками вперед. В одном месте Орлиное Перо остановился и показал подошедшему к нему фермеру отпечаток крупного следа на мягкой почве. По поведению собак чувствовалось, что зверь где-то рядом. Охотники шли по дну каньона, вдоль высохшей речки. След тянул по откосу вверх. В это время Скотт заметил еле уловимое движение над своей головой, на голом карнизе. Охотники подняли головы и встретились с взглядом желтых глаз тигре. Скотт поймал себя на мысли, что зверь вовсе не кажется агрессивным, опасным. Наоборот, он как бы с интересом разглядывал людей сверху. Собаки неистовствовали, завидев пуму. Орлиное Перо поднял винчестер и стал выцеливать голову зверя, хотя и понимал, что расстояние до пумы слишком велико. Пуля, пущенная наудачу, выбила фонтанчик сухой земли над головой зверя. Орлиное Перо чертыхнулся и пнул собаку ногой. Это она дернула поводок и помешала прицельному выстрелу. Пума, вместо того чтобы подпрыгнуть или стремительно убежать, как того ожидали охотники, спокойно прижалась к карнизу и проползла вдоль него под прикрытием скал. Ее движение и направление выдавал только хвост, который никак не хотел прятаться. Охотники заторопились вверх по склону. Нельзя дать пуме уйти высоко в горы, там они обязательно упустят ее. Сейчас одна надежда на гончих. От их умения и азарта зависел успех охоты. Орлиное Перо спустил с поводка свою собаку и крикнул Скотту, чтобы тот сделал то же самое. Собаки с лаем помчались вверх по склону. Он был слишком крут, и казалось, что на какое-то время собаки как бы зависли на одном месте. Но еще через мгновение их лай слышался уже где-то на самой макушке холма. Когда охотники в запале погони достигли верха, до них донесся шум борьбы, лай, смешанный с рыком пумы, визг. Потом на секунду наступила тишина. Еще через секунду лай стал удаляться и вновь остановился где-то у расщелин скал. Когда охотники добрались наконец до места первой встречи собак с пумой, там они нашли только одну гончую с распоротым животом. Видимо, пострадала и пума, на что указывал тянущийся кровавый след. Значит, совсем скоро собаки вынудят зверя остановиться и искать спасения в каком-либо убежище. Только бы сохранить хладнокровие. Скотт и Орлиное Перо устремились на лай гончих.

Пума прижалась задом к расщелине в скалах. Так ей было удобнее защищаться от наседающих справа и слева собак. Она ждала, когда кто-то из них в азарте злобы высунется чуть вперед и неминуемо подставит себя под удар. Пума щерилась, обнажая для устрашения клыки, хотя сама не очень-то боялась собак. Одну лапу она приподняла, готовая в любую секунду к смертельному выпаду. Она хорошо понимала, что собака обязательно сунется вперед под удар. Если же этого не произойдет, кошка, как опытный фехтовальщик, спровоцирует нападение, чуть раскрывшись для собачьих клыков. Больше всего зверя беспокоили люди. Нужно успеть расправиться с собаками до появления этих двуногих.

Охотники вышли на открытое пространство к расщелине. Собаки неистово заработали по зверю, который все глубже залезал задом в углубление в скале. С такого расстояния индеец не решался стрелять. К тому же пума, блеснув глазами, чуть изменила положение и теперь была почти полностью закрыта от стрелков камнями. Нужно было заходить с другой стороны. В этот момент одна из гончих резко подалась вперед, увидев, что зверь открыл бок для атаки. Мгновенный удар лапой, и собака в предсмертной судороге дергалась на земле. Когда Орлиное Перо и Скотт подбежали к живому клубку, никто из них, боясь зацепить собак, не мог выстрелить. Визг и рык слились в один сплошной гвалт. Все происходило стремительно. Клубок распался на секунду. Собака отлетела в сторону и заскулила. Когтистая лапа, распахнувшись веером, дважды ударила индейца по колену. Тот полетел вслед за гончей. Ощерившийся, разъяренный зверь очутился над человеком. Как Скотт стрелял и куда метил, он сказать и вспомнить потом не мог. Раздался выстрел, щелкнула скоба винчестера, стреляный патрон стукнулся о камни; еще выстрел, и еще одна гильза, слегка дымя, ударилась о камни. Пума, как марионетка с отрезанными веревочками, подкосив ноги, упала на свою жертву.

Скотт медлил подойти к зверю и распростертому человеку. Когда услышал чертыхания, понял, что Орлиное Перо жив. С помощью Скотта он наконец выкарабкался из-под пумы и, обняв спасителя за плечи, попросил закурить. Улыбнулся, хотя разодранные лосевые штаны обнажили кровавую рану на колене. Скотт, еще не вполне понимая происшедшее, молча вытащил из заднего кармана плоскую фляжку. «Хлебни!» — только и выдохнул он. Индеец распрямился и, запрокинув голову, сделал добрый глоток. Потом рассмеялся. Рукой с фляжкой ткнул Скотта в грудь: «Выпей и ты за успех охоты, тигреро». Только теперь до Скотта дошел смысл слов индейца. Он взял фляжку, глянул в лицо Орлиному Перу, не шутит ли тот, и расхохотался. Да, он отныне тигреро…