Смерть приходит в конце. День поминовения. Лощина - [94]

Вслух он сказал как можно мягче:

— А не приходило вам в голову, Джордж, что и у вас был мотив для убийства?

— У меня?! — Джордж был потрясен.

— Вспомните Отелло и Дездемону.

— Ах вот вы о чем… Понимаю. Но у нас были совсем не такие отношения. Я души в ней не чаял, конечно, но при этом всегда отдавал себе отчет, что могут возникнуть всякие ситуации, с которыми мне придется смириться. И не потому, что она меня не любила. Совсем напротив. Она ко мне прекрасно относилась, всегда была со мной нежна. Но я-то знал, что я ей не пара — никуда от этого не денешься. Я не герой-любовник. Когда я на ней женился, я предвидел, что будут и шипы — не только розы. Да она и сама об этом говорила. И все-таки, когда это случилось, я страшно переживал. Но предположить, что я мог хоть пальцем ее тронуть…

Он замолчал, потом заговорил снова — уже другим тоном:

— Но допустим — это я: тогда чего ради я стал бы снова все раскапывать? После того, как дано заключение о самоубийстве и все удовлетворены? Да это было бы чистейшее безумие!

— Безусловно. Потому, дорогой друг, вы у меня и не вызываете серьезных подозрений. Если бы вы были удачливым убийцей, то, получив пару таких писем, вы тут же потихоньку бросили бы их в камин и нигде об этом не распространялись. Но поскольку все это не так, придется задуматься над самым, с моей точки зрения, любопытным вопросом во всей этой истории — кто автор этих писем?

— Кто автор? — встрепенулся Джордж. — Не имею ни малейшего представления.

— Мне кажется, это вас не очень интересует. А меня это как раз занимает. Если помните, это первый вопрос, который я вам задал. Совершенно очевидно, что их не мог написать убийца. Для чего бы ему понадобилось ставить себя под удар, когда, как вы справедливо заметили, все удовлетворились заключением о самоубийстве? Кто же в таком случае мог их написать? Кто заинтересован в том, чтобы снова все это разворошить?

— Может быть, слуги? — неуверенно предположил Джордж.

— Не исключено. Если так, то какие слуги? И что им известно? Была ли у Розмэри доверенная горничная?

Джордж отрицательно покачал головой:

— Нет. В то время у нас служила кухарка — миссис Паунд, она и сейчас у нас, — и две горничные. Те пробыли недолго и ушли.

— Так вот, Бартон, если вам нужен мой совет — а он вам, как я понимаю, нужен, — то мое мнение таково: необходимо все тщательнейшим образом продумать и взвесить. Вашей жены больше нет. Что бы вы ни делали, ее не воскресить. Если у нас нет достаточных фактов, подтверждающих самоубийство, то равным образом у нас нет и улик, указывающих на убийство. Допустим, что Розмэри была убита. Возникает вопрос: стоит ли извлекать на свет всю эту давнюю историю? Поднимется газетная шумиха, наружу вытащат все грязное белье, романы вашей жены получат широчайшую огласку…

Лицо Джорджа передернулось, как от боли.

— И вы мне всерьез советуете смириться с тем, что какая-то скотина, сделав свое грязное дело, будет и дальше жить себе припеваючи? — сказал он с жаром. — Например, этот чванливый Фарадей с его напыщенными речами и драгоценной карьерой… Может быть, он-то и есть гнусный убийца?

— Я только хочу, чтобы вы отдали себе отчет, какие это может иметь последствия.

— Я хочу знать правду.

— Ну хорошо. В таком случае я бы на вашем месте отнес эти письма в полицию. Там, очевидно, довольно скоро найдут их автора и разберутся, насколько он обо всем осведомлен. Но только помните, Бартон: единожды пустив полицию по следу, вы уже не сможете ее остановить.

— Я не собираюсь обращаться в полицию. Именно поэтому я и хотел повидать вас. Я сам готовлю ловушку убийце.

— О чем вы говорите?

— Слушайте, Рейс. Я собираюсь устроить вечер в «Люксембурге». И хочу, чтобы вы туда пришли. Тот же состав гостей: Фарадей, Энтони Браун, Рут, Айрис и я. Я все уже продумал.

— Что вы собираетесь там устроить?

Джордж улыбнулся:

— Это тайна. Все будет испорчено, если я выдам свой план заранее. Даже вам я не могу сказать. Я хочу, чтобы вы пришли и увидели все без всякой предварительной подготовки.

Рейс подался вперед, голос его прозвучал жестко:

— Мне все это не нравится, Джордж. Идея, достойная плохого романа. Не тратьте попусту времени. Обратитесь-ка лучше в полицию. Это их работа, они знают, что делать в таких случаях. Когда речь идет о преступлении, любительские спектакли ни к чему.

— Поэтому я и хочу, чтобы вы туда пришли. Вас-то уж никак не назовешь любителем.

— Оттого что я когда-то служил в контрразведке? Но вы же все равно не собираетесь посвящать меня в суть дела.

— Пока это невозможно.

— Простите, но я вынужден отказаться. Я не одобряю ваш план и не хочу участвовать в его осуществлении. Будьте разумным человеком — выкиньте эту затею из головы.

— Ни за что на свете! Я все уже продумал окончательно.

— Не упрямьтесь. Я больше вас знаю о такого рода спектаклях. Мне не по душе ваша выдумка. Она ничего не даст. И даже может оказаться опасной. Вы об этом подумали?

— Она действительно небезопасна кое для кого!

Рейс вздохнул:

— Вы сами не ведаете, что творите. Потом не жалуйтесь. В последний раз прошу вас — откажитесь от этой безумной затеи.

Но Джордж только покачал головой.