Смерть под золотым дождем - [55]

– Бутик так называется? – догадалась Мирослава.

– Ага.

– Нет, не была. Я бутиками интересуюсь только с профессиональной точки зрения.

– В «Дюймовочку» можно сходить и просто, чтобы повеселиться.

– Что же там такого весёлого? – спросил Морис.

– До тебя доходит, как до жирафа на третьи сутки, – отмахнулся Наполеонов.

– Не дерзи! Иначе остальные пирожные уйдут на сторону.

– Пошутить нельзя! – воскликнул Шура. – Название бутика говорит само за себя! В нём продают кукольные тряпки!

– Одежду для кукол? – усомнился Морис.

– Не для настоящих кукол, а для женщин, имеющих кукольные размеры! Вот, например, в юбку, что там продают, влезет только одна твоя рука!

– Ты преувеличиваешь.

– Если только самую малость.

– Шура! Ты лучше скажи… – начала Мирослава.

– Чего тебе сказать? – перебил ее Шура.

– Ты ещё с кем-то говорил о Люции?

– Говорил, с её коллегой. Она тоже отозвалась о девушке положительно. Но больше она говорила о Трифонове. Гордей-то, – закатил Шура глаза, – Гордей другое.

– В смысле?

– В том смысле, что Гордей Тимофеевич так красиво ухаживал за Люцией, что устоять перед ним было просто невозможно! А вообще-то эта девица однозначно не может быть нам интересна! – категорично заключил Наполеонов. – Но тем не менее я собираюсь завтра снова с нею встретиться.

– Зачем? – хором спросили детективы.

– Мне нужно узнать от неё, не заметила ли она слежки за собой и за ними обоими во время их встреч.

– Если бы заметила, она сразу бы сказала тебе об этом.

– Иногда человека нужно озадачить для того, чтобы он напряг свою память. Потом я хочу показать ей фотографии детей Трифонова, его жён и знакомых как Трифонова, так и Аниты.

– Значит, дела твои совсем плохи, – обронила Мирослава.

– Не злорадствуй!

– Бог с тобой, Шура, когда я злорадствовала? – искренне удивилась Мирослава.

– Прости, – повинился Наполеонов, – это у меня от досады с языка сорвалось.

– Ладно, проехали. – Мирослава ласково погладила Наполеонова по макушке и пропела: – Миленький мой, возьми меня с собой.

– Это ещё зачем? – удивился он.

– Я могу тебе пригодиться.

– Что-то я в этом сомневаюсь. – Он смерил её подозрительным взглядом.

– Шурочка, солнышко, – начала она.

Он махнул рукой:

– Если тебе что-то втемяшилось, то спорить с тобой бесполезно. Поехали!

– И возьмём с собой Славина.

– Это ещё зачем? – изумился он.

– Для красоты, – невинно заявила она.

– Для какой такой красоты? Что ты мне голову морочишь? Мне одной твоей красоты позарез хватает!

– Тут нужна мужская красота, – возразила детектив.

– А я на что? – выпятил грудь Наполеонов.

– Ты у нас средоточье ума!

Он пристально посмотрел на неё, Мирослава и не думала насмехаться.

– Тогда давай возьмём Мориса. Уж от его-то красоты в бутике все дамочки обалдеют. И делай с ними, что хошь!

– Спасибо за сомнительный комплимент, – усмехнулся Морис, – но как я понял, Мирослава имела в виду сотрудника полиции, в частности, оперативника.

Подумав немного, Наполеонов согласился.

– Ладно, пусть едет Славин. Но чтобы оба у меня рта не раскрывали! – предупредил он, грозно сверкнув своими лисьими глазами.

Мирослава сдержала улыбку и взяла под козырёк:

– Слушаемся, товарищ капитан!

– То-то же! – проворчал Шура.

– Ты останешься у нас ночевать?

– К сожалению, нет, посижу ещё часок и уеду.

Детективы поняли, что уговаривать его бесполезно, и не стали этого делать.

– Мне не всё ясно с вдовой Трифонова, – проговорил Наполеонов, ловко утащив с блюда ещё одно пирожное.

– Ты сомневаешься в её невиновности? – спросила Мирослава, сделав вид, что не заметила его трюка.

– В её невиновности я как раз не сомневаюсь, – ответил Наполеонов с полным ртом. – Но мне кажется, что она темнит что-то с местом своего рождения.

– То есть?

– Говорит, что родилась в Сибири в деревне Петушки Хвалинского района. Мы сделали запрос. Так вот, такой деревни давно нет!

– Но была?

– Была. Однако старики вымерли, молодёжь разбрелась кто куда. Я ей так и сказал, а она ответила, поэтому и я оттуда уехала. И что ты будешь с ней делать?

– В этой деревне были люди с такой же фамилией, какую она носила до замужества?

– Мне ответили, что все архивы сгорели ещё в девяностые годы прошлого века.

– Удобная история, – кивнула Мирослава.

– И я про то же.

– Шур! А что, если корни Аниты поискать в другом месте?

– В каком таком другом? – Между бровями Наполеонова пролегла складка.

– Понимаешь, давно замечено, что люди, придумывая себе новое имя, фамилию, место жительства, неосознанно связывают всё это с настоящими именами и названиями, которые они хотят скрыть.

– Слышал я такую версию. Но что нам с того?

– Мы можем попробовать найти деревню Петушки в другом месте.

– Подойти к карте и ткнуть наобум указкой?

– Нет. Закрой глаза.

– Зачем?

– Закрой и узнаешь.

– Сейчас, пирожное чаем запью. – Выпив почти полную чашку чая, он устроился поудобнее, закрыл глаза и объявил: – Подопытный кролик к эксперименту готов.

– Сибирь, – произнесла она.

– Урал, – на автомате ответил он.

– Вот видишь, – сказала она.

– Ты думаешь? – открыл он глаза.

– Предполагаю.

– Чем чёрт не шутит! – воскликнул Шура. – Пожалуй, стоит копнуть.

– Я тоже так думаю.

Вскоре Шура засобирался домой. Все оставшиеся пирожные Морис сложил в коробку и положил в пакет, туда же он добавил вторую коробку, в которой была тепличная клубника. Оба детектива прекрасно знали, что её обожает Софья Марковна, мама Шуры Наполеонова. Мирослава тем временем сходила в сад и принесла несколько веток сирени.