Смерть по высшим расценкам - [83]

— Значит, после того, как Майлса обстреляли у «Миа Паломы», он, раненый, приехал к кладбищу?

— Да. Оставив машину в Коралл-Гейт-парке, чтобы сбить всех со следа, он кое-как доковылял до фамильного склепа и, войдя, захлопнул за собой дверь.

— Возможно, он надеялся отлежаться, — предположил Джон.

— Возможно, этого никто не знает. Может, он просто не хотел привлекать внимание Косого к дому своих родителей.

— Возможно. Так или иначе, теперь уже никто не узнает, зачем он пришел в склеп.

— Да, ты прав, никто.

После этого они надолго замолчали. На подлете к Нью-Йорку Джон спросил:

— Что делаем сейчас? Может, сразу поедем ко мне, на Восемьдесят шестую? Вряд ли люди Кирьята следят сейчас за моим домом.

— Я тоже думаю, вряд ли. Хорошо, едем к тебе.

Когда в квартире Джона включили компьютер и вставили диск в щель проигрывателя, они довольно долго видели лишь белый экран, на котором мелькали черные искры. Они терпеливо ждали и наконец дождались — на дисплее возникла комната с двумя людьми, сидящими за столом.

То, что это гостиная в бунгало Майлса Гутиерреса, Павел определил сразу; за спиной человека, сидящего к ним лицом, была видна часть картины с яхтой и летящими за ней чайками.

Один из сидящих за столом находился к ним вполоборота, и его лицо сначала не просматривалось. Не очень четко было видно и лицо второго, сидящего анфас, — на него падала тень. Можно было понять, что съемка застала этих людей где-то в середине разговора.

Лишь после того, как сидящий вполоборота встал и сделал несколько шагов, стало ясно, что это Кирьяков-Кирьят, то есть Косой.

Снова сев в кресло, Косой сказал по-английски с довольно заметным русским акцентом:

«— Слушай, Стенли, так ты что, решил со мной снова встретиться только для этого?

— Только для этого, — ответил его собеседник. — Исключительно только для этого».

Тронув Джона за плечо, Павел пояснил: «Это Кейес». Косой посмотрел на Кейеса: «— Но у нас же был уговор.

— Был, да сплыл.

Косой молчал, как будто обдумывал ответ. Наконец сказал:

— Давай говорить по делу. Миллион баксов — вполне нормальная цена.

— Нет, не нормальная. Я не буду говорить про риск, это само собой. Но я прикинул и понял, что это слишком тонкая работа.

— Стенли, может, не будем насчет тонкой работы?

— Почему же не будем. — Кейес усмехнулся, что было четко видно на экране. — Ты же понимаешь, Джордж, за пару месяцев, которые у меня будут, я должен изучить там все. Я должен изучить, как ведет себя мочалка, как часто она встречается с Кеннетом, когда уходит и приходит. Я должен выяснить, из чего сделана мебель в этой квартире, из чего сделаны полы, стены и потолки. Я должен выяснить, есть ли у нее пушка, а если нет, сделать так, чтобы она у нее появилась. Да есть еще тысяча разных моментов. При всем этом мне нельзя светиться, а я ведь должен буду какое-то время поторчать в открытую после всего. — Наступила пауза, как будто беседующие решили вообще прекратить разговор. Наконец Кейес сказал: — Слушай, что я тебе объясняю? Ты все понимаешь не хуже меня.

— Стенли, но был уговор.

— Джордж, не нужно. Я ведь не отказываюсь. Я только хочу другую цену. Ничего, «Аль-Каида» не обеднеет. — После короткой паузы Кейес добавил: — Не смотри на меня так».

Судя по тому, что было видно на экране, Косой делал вид, что не обращает внимания на Кейеса. Наконец он сказал:

«— Стенли, откуда ты взял «Аль-Каиду»? При чем здесь она? У нас с тобой никогда не было об этом разговора.

— Не было, ты прав. Не волнуйся, я сказал это на всякий случай. Я, как и ты, давно работаю на «Аль-Каиду» и поэтому ничего не боюсь. Да и ты ничего со мной не сделаешь, потому что, во-первых, я подстраховался, а во-вторых, я вам нужен. Я англосакс, протестант, никакого отношения к мусульманам не имею, так что для вас я просто находка. И самое главное, я готов на вас работать, но на моих условиях.

Некоторое время Косой молчал, откинувшись в кресле. Казалось, он рассматривает висящую на стене картину. Наконец повернул голову:

— Хорошо. Сколько ты хочешь?

— Три миллиона.

Вглядевшись, можно было заметить, что Косой постукивает пальцем по подлокотнику. Наконец, чуть сдвинувшись, он процедил:

— Хорошо, Стенли, договорились.

— Ты мне даешь три лимона? Задаток — лимон? И потом два?

Подумав, Косой кивнул:

— Да, потом два. Но лишь при условии, что все будет сделано по сценарию. Кеннет должен быть убит так, чтобы все подумали, что это сделала Лина Гжибовски.

— Джордж, все будет сделано по сценарию, не волнуйся. Все подумают, что это сделала Лина Гжибовски, я гарантирую. Имя у меня остается прежнее, Ал Кейес?

— Прежнее.

— Где я буду ошиваться, пока ты уладишь все с квартирой?

— Пока я улажу все с квартирой, ты будешь жить там же, где сейчас, в Грин-Линкс-Эстейт.

— Хорошо, договорились. — Кейес встал, и его лицо наконец вышло из тени. — Слушай, это место прикрыто надежно?

— Надежно, не волнуйся. Вокруг стоят мои люди.

— Тогда, если все решено, разбегаемся.

— Разбегаемся».

Косой посмотрел на Кейеса, тот сделал шаг, и это движение, оборвавшись, сменилось белым экраном с мелькающими на нем черными искрами.

— По-моему, запись кончилась, — сказал Джон. — Сделай на всякий случай дубль.