Смерть на Параде Победы - [68]
— Двери там хлипкие, — заверил хозяин явки, местный дворник. — Ногой запросто выбить можно.
Бильфингер проверил. Да, действительно, можно выбить с одного удара. Дворник вообще заслуживал доверия. Он был завербован еще во время прошлой войны и все это время служил верой и правдой. Маленький незаметный человечек в самом сердце вражеской столицы может принести больше пользы, чем целая танковая дивизия.
Легенда была простой — сотрудники НКВД выполняют в подвале специальное задание руководства, а какое именно, никому знать не положено. В стране, помешанной на секретности, никто не станет утруждать себя проверками, если документы «сотрудников» не вызовут подозрения. А документы не вызовут. Незадолго до собственной ликвидации агент Вэлс снабдил группу двумя комплектами удостоверений, настоящих удостоверений с настоящими печатями московского Управления НКВД и настоящими подписями его руководства. Вэлсу доверяли настолько, что ему не составляло труда подсунуть в стопку только что выписанных удостоверений еще одно или два. Формой Вэлс тоже обеспечил. Полезный был сотрудник, даже очень. Но верность его не прошла испытания поражением, и он погиб. Иван по своим каналам (уголовники знают все о милиции) узнал, что майор Семихатский застрелился у себя дома. Трус. Сом — трусливая рыба. [44]Или это Иван убил его, чтобы похоронить их дела? Возможно, ну и ладно…
Ночью перед акцией Бильфингер не мог заснуть. Глупо тратить время на сон, если скоро собираешься заснуть навечно. Страха не было, страх он изжил в себе еще в юности, волнения тоже не было, потому что тот, кто поступает правильно, никогда не волнуется. Просто захотелось посидеть в тишине и повспоминать, перебрать свою жизнь… Такую долгую и такую короткую… Руки матери… Маленький городок Целле в Нижней Саксонии… Унылый университет в Геттингене, где он смог выдержать только один семестр… Школа люфтваффе в Вердер-Хафеле… Зачисление в разведывательную группу главного командования люфтваффе… Первый Железный крест… Переход в абвер… Центр абвера в Бреслау… Норвежский рейд и второй Железный крест, с дубовыми листьями… Севастополь… Разгром штаба югославского сопротивления… Арест Канариса повлиял на все представления к награждению, и те, что были поданы до, и те, что подавались после, а то можно было бы рассчитывать и на третий крест — с листьями и мечами… Черный день двадцать третьего февраля сорок пятого года, когда почти четыре сотни английских бомбардировщиков нанесли удар по мирному Пфорцхайму и убили почти двадцать тысяч человек, в том числе мать, переехавшую жить к овдовевшей сестре, сестру и обеих племянниц… Первое марта сорок пятого, встреча с Шелленбергом, [45]новое задание, последнее задание…
«Все хорошо, — думал Бильфингер, напряженно вслушиваясь в ночную тишину, разрываемую редкими всхрапываниями Ивана. — Все было бы еще лучше, если бы получилось встретить смерть в парадной форме люфтваффе, в белой рубашке с черным галстуком, со всеми наградами на груди и с кортиком на поясе… Где сейчас те награды? Что стало с домом на набережной Тирпиц? Что стало с Берлином? Что стало с Германией?.. Враг готовится праздновать победу? Будет ему праздник!»
Поддаваясь охватившему его чувству, Бильфингер достал из-за голенища сапога нож и вырезал на сыроватой кирпичной стене ровным готическим шрифтом: «Tod auf der Siegesparade». [46]Под надписью вырезал свастику, отер нож о тюфяк, на котором сидел, и убрал обратно. Очень хотелось написать и свое имя, но имя найдется кому увековечить, а он и так основательно нарушил правила. Достаточно.
В пять часов Бильфингер вошел в соседнее помещение, где спали Иван, Остап и Карл. Поморщился от тяжелого перегарного духа (пили в последние дни много, совершенно не стесняясь командира, а тому хватало ума не возмущаться) и громко, отрывисто скомандовал:
— Wecken! [47]
Если уж нельзя надеть свою форму в свой последний день, то хоть скомандовать можно на родном языке.
Павел вскочил, словно подброшенный пружиной, а Иван и Остап поднимались медленно, будто нехотя. «Что ни говори, а немецкая кровь есть немецкая кровь», — подумал Бильфингер, глядя на Карла, и окончательно определился с выбором жертвы.
Без жертвы не обойтись, ничто так не мобилизует людей, как смерть ближнего. Лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать, говорят русские. После того, как рейх, словно в насмешку названный тысячелетним, пал, просуществовав всего двенадцать лет, поддерживать дисциплину среди подчиненных стало очень трудно. Бильфингер прекрасно знал, что четверо — Иван, Остап, Павел и Николай — обманывают его, но виду не подавал, притворялся занятым делом и оттого невнимательным ко всему остальному. Покойный адмирал учил, что если враг или друг затеял свою игру за твоей спиной, то следует затеять свою игру у него за спиной. В результате он переиграл их всех, жаль, что Иван об этом уже не узнает. Было бы интересно увидеть выражение его лица в тот момент, когда он узнает, что все его богатство исчезло…
Логичнее было бы принести в жертву Павла, самого слабого физически из троих, но разве можно жертвовать наиболее дисциплинированным из оставшихся в твоем распоряжении подчиненных? И к тому же Иван — лидер, а от таких надо избавляться в первую очередь. Кнутом по Ивану, потом показать пряник остальным — и можно отправляться на акцию. На последнюю акцию.
В 1987 году в результате перестроечного бардака на одном из стратегических аэродромов на территории Украины закопана неучтенная атомная бомба, которую считают потерянной. Наше время. Бывший штурман стратегической авиации по пьянке проговаривается про "неучтенку" не тому собеседнику. Информация немедленно распространяется в мире плаща и кинжала, бомбу для своих целей хотят использовать спецслужбы, политики и террористы... На пути у врагов становятся отставной украинский офицер и молодой агент ЦРУ, считающий себя героем романов Тома Клэнси.
История одного из самых жутких – и самых странных – серийных убийц XX века. Еще до ареста пресса прозвала его «Зверем из Биркеншоу». Питер Мануэль был обвинен в убийстве по крайней мере семи человек (вероятно, их было гораздо больше). Он стал одним из трех последних преступников в Шотландии, казненных через повешение.…Уильям Уотт, обвиняемый в убийстве всей своей семьи, стремится оправдаться – а заодно выяснить, кто же на самом деле сделал это. Только одному человеку известна правда. Его зовут Питер Мануэль, и он заявил, что знает, где находится пистолет, из которого расстреляли жену, дочь и свояченицу Уотта.
Чтобы поправить свои финансовые дела, моряк-любитель решает ограбить магазин мужа своей любовницы («Вальпараисо»). Героям известного автора детективов предстоят жестокие испытания, прежде чем справедливость восторжествует.
Раскрыть преступление — задача непростая, а если в нем замешана женщина, то распутать его чрезвычайно трудно. Таким оказалась история наследницы чудака-миллионера («Серебряный мул»).
Ох уж эти сыщики-непрофессионалы! Попадут в неприятную ситуацию, а за помощью бегут к полиции. Доктор Смит вынужден, попав в заложники полубезумного политикана, спасать себя и целую компанию ни в чем не повинных людей («На грани безумия»).
Комиссар полиции Ван дер Вальк — человек обстоятельный. Если он берется за дело, от него не ускользнет ни одна, даже самая маленькая, деталь. Благодаря этому качеству он блестяще раскрывает убийство в супермаркете («Опасные красавицы») и выясняет правду о странных событиях в ювелирном магазине («На что способны блондинки»).
Вернувшись после Победы домой и поступив на службу в милицию, бывший войсковой разведчик осознает, что он снова на передовой, только война идет уже не с гитлеровскими захватчиками, а против уголовного отребья.Пока фронтовики проливали кровь за Родину, в тылу расплодилась бандитская нечисть вроде пресловутой «Черной кошки», по амнистии из лагерей вышли тысячи зэков, на руках масса трофейного оружия, повсюду гремят выстрелы и бесчинствуют шайки. А значит – никакой пощады преступникам! Никаких интеллигентских соплей и слюнявого гуманизма! Какая, к черту, «эра милосердия»! Какие «права человека»! Вор должен сидеть в тюрьме, а убийца – лежать в могиле! У грабителя только одно право – получить пулю в лоб!И опер-фронтовик из «убойного отдела» начинает отстреливать урок как бешеных собак.