Смерть на Ниле. Причуда мертвеца - [13]

Жаклин де Бельфор улыбнулась и развернула свой стул. Закурив, она смотрела теперь на Нил. И продолжала улыбаться своим мыслям.

Глава 3

— Месье Пуаро.

Пуаро проворно поднялся. Он пересидел всех на веранде. Погрузившись в размышления, он созерцал гладко отливавшую черноту утесов, когда звук собственного имени вернул его на землю.

Это был культурный, уверенный и при некоторой надменности даже приятный голос.

Вскочивший на ноги Пуаро встретил властный взгляд Линит Дойл. Чтобы можно было выглядеть еще прекраснее и царственнее в пурпурной бархатной накидке поверх белого шелкового платья — такого Пуаро уже не мог себе представить.

— Вы — месье Эркюль Пуаро? — сказала Линит.

Прозвучало это скорее как утверждение.

— К вашим услугам, мадам.

— Меня вы, может быть, знаете?

— Да, мадам. Я слышал ваше имя. Я знаю, кто вы.

Линит кивнула. Другого ответа она не ожидала. В той же своей обаятельно-повелительной манере она продолжала:

— Вы не пройдете со мной в комнату для карточной игры, месье Пуаро? Мне не терпится переговорить с вами.

Она направилась в отель. Он шел следом. В пустой комнате она знаком попросила его закрыть дверь, села за столик, а он расположился напротив нее.

Она сразу, без околичностей, заговорила о своем. Она говорила гладко и без запинки:

— Я много слышала о вас, месье Пуаро, и знаю, что вы очень умный человек. Так случилось, что я крайне нуждаюсь в помощи, и мне кажется вполне вероятным, что именно вы сможете ее оказать.

Пуаро наклонил голову:

— Вы очень любезны, мадам, но я, видите ли, на отдыхе, а на отдыхе я не беру дел.

— Это можно уладить.

Сказано это было с неоскорбительной уверенностью молодой женщины, всегда умевшей благополучно уладить свои дела.

Линит Дойл продолжала:

— Я стала жертвой несносного преследования, месье Пуаро. Это надо прекратить. Я предполагала обратиться в полицию по этому поводу, но... мой муж считает, что полиция бессильна что-либо сделать.

— Может, вы объяснитесь чуть подробнее? — вежливо вставил Пуаро.

— Ну конечно, конечно. Дело-то самое простое.

Все так же она говорила как по писаному. У Линит Дойл была ясная, толковая голова. И сейчас она потянула минуту только для того, чтобы как можно короче представить все обстоятельства.

— До того как я познакомилась со своим мужем, он обручился с некой мисс де Бельфор. При этом она была моей подругой. Муж расторг помолвку — они были не пара друг другу. К сожалению, она тяжело восприняла это... Очень сожалею, но тут ничего не поделаешь. С ее стороны были угрозы, которым я почти не придала значения, да и она, признаться, не пыталась привести их в исполнение. Вместо этого она повела себя в высшей степени странно, следуя за нами практически всюду, куда мы направляемся.

Пуаро поднял брови:

— Довольно необычная... э-э... месть.

— Весьма необычная — и смехотворная! И раздражает это, наконец.

Она прикусила губу.

Пуаро кивнул:

— Это я могу себе представить. У вас, как я понимаю, медовый месяц?

— Да. Впервые это случилось в Венеции. Она остановилась там в «Даниэлли». Я подумала, это просто совпадение. Малоприятно, но не более того. Потом вдруг видим ее на пароходе в Бриндизи1. Мы так поняли, что она направляется в Палестину. Мы думали, она осталась на пароходе. Но... но когда мы приехали в отель «Мена-Хаус», она уже была там и поджидала нас.

Пуаро кивнул:

— А как было теперь?

— Мы плыли вверх по Нилу. Я почти ожидала, что она будет с нами на пароходе. Когда ее там не оказалось, я подумала, что она прекратила... свои дурачества. Но стоило нам сойти здесь, как она уже поджидала нас.

 1Бриндизи — город на юге Италии.

Пуаро вгляделся в нее. Она все так же владела собой, но костяшки пальцев, обжимавших края стола, побелели.

— И вы боитесь, — сказал Пуаро, — что это положение вещей сохранится?

— Да. — Она помолчала. — Это идиотизм от начала до конца! Жаклин выставляет себя на посмешище. Я поражена: где ее гордость? Чувство собственного достоинства?

Пуаро чуть заметно пожал плечами:

— Бывают такие моменты, мадам, когда гордости и чувству собственного достоинства дают отставку. Одерживают верх иные чувства, посильнее.

— Возможно, — нетерпеливо перебила Линит. — Но какая ей от этого польза?

— Не все сводится только к пользе, мадам.

Что-то в его голосе не понравилось Линит. Покраснев, она сказала:

— Вы правы. Мотивы ее поступков — дело десятое. Проблема в том, чтобы прекратить все это.

— Как вы предполагаете осуществить это, мадам? — спросил Пуаро.

— Мы с мужем не желаем дольше терпеть это неудобство. Должны же быть какие-то законные меры.

Она говорила уже с раздражением. Не спуская с нее задумчивых глаз, Пуаро спросил:

— Она произносила при посторонних какие-нибудь угрожающие слова? Вела оскорбительные речи? Делала попытки оскорбить действием?

— Нет.

— Тогда, откровенно говоря, я не вижу, мадам, что бы вы могли сделать. Если молодой даме желательно куда-то поехать и там оказываетесь вы с мужем — eh bien[33], — что из того? У воздуха нет хозяина. Ведь речь не о том, что она нарушает ваш семейный покой? Эти встречи — они всегда бывают при посторонних?

— Вы хотите сказать, что я бессильна что-нибудь сделать? — В ее голосе прозвучало недоверие.