Смерть мисс Мак-Джинти - [12]

— Никогда?

— По крайней мере, сначала. Я думала, что допущена ошибка… Потом, конечно, улики…

Она не закончила фразы.

— Понимаю, — сказал Пуаро.

— Раз никого другого не было под подозрением, я в тот момент решила, что, может быть, в припадке безумия…

— Производил ли он на вас когда-нибудь… как бы это сказать… странное впечатление?

— Нет, в том смысле, который вы предполагаете. Он казался «странным», так как до крайности был робким. Он не умел показать себя с лучшей стороны, а все потому, что не верил в себя.

Пуаро взглянул на незнакомку. Ее-то уж никак нельзя было в этом упрекнуть. Чего-чего, а уверенности в себе у нее было в избытке.

— Вы любили его? — спросил Пуаро. Она покраснела.

— Да, он мне нравился. Эми — это моя подруга по конторе — смеялась над ним и называла его дураком, но мне он казался очень симпатичным. Он был любезен, получил хорошее воспитание и многое знал. Я имею в виду то, что он почерпнул из книг…

— Я это уже понял.

— Ему очень недоставало его матери. Долгие годы она была больна… Не по-настоящему больна, просто плохо себя чувствовала… И для нее он делал все!

Пуаро кивнул головой в знак согласия. Он знал таких матерей.

Его собеседница продолжала:

— Она тоже очень заботилась о нем. Беспокоилась о его здоровье. Зимой следила за тем, чтобы он потеплее закрывал себе грудь. Заботилась о его питании…

— И вы с ним были большими друзьями? — спросил Пуаро.

— Не знаю… Это не совсем так! В течение некоторого времени мы о многом говорили. Но после увольнения — он… Одним словом, я его больше почти не видела. Однажды я написала ему очень доброжелательное письмо. Он не ответил…

— И все же вы его любите, — мягко сказал Пуаро.

— Да, я его люблю.

Она сказала это твердым и вместе с тем очень спокойным тоном.

— Прекрасно! — воскликнул Пуаро.

Он вспомнил свое посещение осужденного и отчетливо представил себе Джеймса Бентли; его некрасивое лицо, худое тело, руки, казавшиеся маленькими в сравнении с огромными костистыми запястьями, слишком длинную шею с выступающим адамовым яблоком Бентли не смотрел в лицо собеседнику. У него — был вид скрытного, замкнутого человека. Он говорил с трудом и часто неразборчиво. Бентли относился к тем людям, которых инстинктивно остерегаются, которым не доверяют. Он казался человеком, способным солгать, украсть, убить старую женщину ударом по голове… Такое впечатление он производил на всех, кто имел с ним дело. Такое же впечатление произвел он и на присяжных.

И, однако, он не произвел такого впечатления на комиссара Спенса, который разбирался в людях. На Пуаро тоже. Разумеется, и на эту молодую женщину.

— А как вас зовут, мисс? — спросил Пуаро.

— Мод Уильямс. Могу ли я что-нибудь сделать, для него?

— По-моему, да. Есть люди, мисс Уильямс, которые верят в невиновность Джеймса Бентли. Они хотят доказать его непричастность к убийству, и я собираю здесь необходимые доказательства. Могу добавить, что я уже значительно преуспел в выполнении своей задачи.

Эту ложь Пуаро изрек, не краснея. Она была необходима. Мод Уильямс не будет молчать. Ее слова кто-то повторит, и в конце концов они дойдут до того, у кого есть основания тревожиться. Значит, Пуаро должен был лгать. Без зазрения совести.

— Вы сказали, — продолжал он, — что вы о многом беседовали с Джеймсом Бентли. Он рассказывал о своей семейной жизни. Говорил ли он когда-нибудь, что у него есть враги? Была ли его мать в плохих отношениях с кем-то, ненавидела ли она кого-нибудь?

Мод Уильямс задумалась.

— Насколько я помню, нет! Но его мать не любила, конечно, молодых женщин…

— Нет, нет, я не о том! — воскликнул Пуаро. — Матери, которые находятся на попечении сыновей, часто бывают такими. Я имею в виду что-нибудь более серьезное, например жестокую семейную вражду…

Мод покачала головой.

— Я никогда не слышала от него ничего подобного.

— А о миссис Мак-Джинти, своей квартирной хозяйке, он вам что-либо говорил?

— Он никогда не называл ее фамилии, но однажды заметил, что его хозяйка слишком уж часто кормит его селедкой, а в другой раз сказал, что она расстроилась из-за пропажи своей кошки.

— Говорил ли он когда-нибудь — и я прошу вас совершенно откровенно ответить на этот вопрос, что он знает, где миссис Мак-Джинти прячет свои деньги?

Слегка побледнев, молодая женщина откинула голову назад.

— Действительно, он знал и говорил мне об этом. Речь шла о людях, не доверяющих банкам, и он сказал, что его хозяйка из их числа, и что она прячет сбережения под паркетом в спальне. Помню еще, что он добавил: «Я мог бы их взять, когда ее нет дома!» При этом он не шутил — он никогда не шутил, а говорил как человек, искренне досадовавший на эту неосторожность.

— Прекрасно! — молвил Пуаро. — По крайней мере, с моей точки зрения. В представлении Джеймса Бентли ограбление — это действие, которое совершается в тайне от кого-то. Понимаете? Он мог бы сказать и так: «В один прекрасный день ее убьют и заберут ее деньги!».

— Во всяком случае он бы этого не сделал!

— Разумеется! Я хочу вам показать, что достаточно даже самой обыкновенной фразы, чтобы прояснилась личность человека. Если бы преступники были похитрее, они никогда не открывали бы рта. К счастью, они, как правило, тщеславны и много говорят. Поэтому наказания избегают лишь немногие из них.