Смерть Кощея Бессмертного - [14]
— Ух, — выдохнул боевой вождь.
— Испугался? — Насмешливо спросила жрица, алый язычок облизал зовущие, сахарные уста.
— Я? — Бус хрипло рассмеялся. Нахмурился:
— Нет.
— Ты помнишь…
— Я ничего не забываю.
— Разве моя вина, что, умирая, старый жрец Родомир оповестил племя о том, как к нему явился Перун и приказал избрать меня старшей жрицей?
— Только ты одна умеешь предвидеть грядущее, — чуть слышно простонал Бус. — Я ничего не забыл, — повторил он громче. — Но ты была завещана мне, отдали ему, — Бус кивнул в сторону гонтины, где в густой фиолетовой тени прятался идол. На старом, дереве, гуляли алые отсветы углей вечного кострища. — Теперь ты его невеста.
— Невеста? — Лала рассмеялась, — Ты боишься его? — спросила она, показывая на Метателя Молний.
— Никогда не задумывался о таком сопернике, — хмыкнул Бус.
— Значит не боишься? — Глаза колдованки лукаво блестели, звали.
— Не боюсь, — Бус упрямо мотнул оселедцем, попробовал отогнать искушение. — Ты что, испытываешь меня?
— Испытываю, какой из тебя получился боевой рикс.
— Хочешь, чтоб меня и тебя, колдованцы удушили?
— Ты боишься? — Лала улыбалась, облизывая искушающие губы.
Вместо ответа, Бус притянул старшую жрицу и крепко поцеловал в соблазнительные, сладкие уста. Тихо прошептал, склонившись к девичьему уху, вдыхая цветочный запах завитков, чувствуя, как Лала прижимается к груди:
— Ты моя и только моя невеста. Да простит мои слова Перун, — он покосился на деревянного идола. Рубиновые угли выхватили из тени безликие глаза бога, устремленные на большой костер в центре городища. Перуна увлекали другие игры — на площади ставили специальные козлы с бычьей тушей приготовленной для жаркого.
— Он простит, — прошептала Лала. — Он и не такое прощает. — Она сжала руку Буса и потянула за собой…
Обнаженные, держась за руки, Бус и Лала спустились по пологому речному берегу к темным водам, в которых, среди закрытых бутонов кувшинок, отражались на водной ряби, молодой месяц и звезды. Тихо шумели ветлы и камыши, надежно скрывая пару от посторонних нескромных взоров.
— Смотри, чтоб русалии, взявшись за твой поводок, в омут не утянули, — хихикнула Лала.
— Они тебя побоятся, — усмехнулся Бус.
— Не ходи поутру к готам, — неожиданно сказала жрица.
— Как же я могу не пойти, глупая, ведь я боевой рикс.
— Плохое мнится. Несчастье чувствую. Нет им веры, — Лала покачала головой. Длинные русые волосы почти полностью скрывали тонкий девичий стан.
— Мы одержали над готами славную победу, разве это несчастье? Тебе и в прошлый раз, перед ристалищем, плохое мнилось.
— Ты еще не одержал победу. Мир не заключен.
— Одержал. Утром заключим нерушимый мир. Не думай о плохом. — Бус крепко прижал к груди волхованку. Зашептал в расплетенную русую волну:
— Зови хорошее. Мы победили готов. Они слово замирения дали. Винитар и росомон Тарм — ближние люди Кощея. Сами в наш лагерь явились, на мечах клялись, дружбу предлагали. Кто клятву, данную на железе, может порушить? Клялись именами богов: Одина и Хорса. В дубовой роще, наши волхвы обряд замирения повторят и мы закрепим слова договором и кровью жертвенных животных.
— Я…
Бус прикрыл волхованке рот ладонью.
— Думай о сегодняшней ночи, которую нам подарила Мокошь. О ночи, которая больше никогда не повторится. Думай о себе и обо мне.
— Я думаю, — прошептала Лала. В её глазах, освещенные серебряным месяцем, дрожали слезы. — Не убоимся стрелы летящей в день (от судьбы не уйдешь). — Поцелуй меня, — она медленно отступала в темную теплую воду…
VI
На рассвете, семьдесят старейшин и уважаемых людей племени росов, во главе с боевым архонтом Бусом, безоружные, в белых обрядовых одеждах, покинули городище. Некоторые держали в руках кусочки хлебного мякиша, мяса, стрелу — подношение Перумову дубу. Десять старейшин возглавлявших процессию, держали в руках по белому петуху — жертвенный дар роще и богу.
Поселяне провожали, столпившись в воротах так же, по-праздничному облаченные, без оружия — в такой день грех великий прикасаться к боевому железу. Их лица сияли верой и надеждой, в глазах светились веселые огоньки — ведь сегодня будет пир: росы будут угощать недавних врагов. Война закончена…
— Идут, — прошептал Тарм, завидев среди деревьев приближающихся росов.
— Без оружия, — ухмыльнулся Винитар, сунул руку под плащ, нащупал рукоятку кинжала.
— Они держат клятвы. Эти лесные дикари, как дети, — рассмеялся сотник Ансельм.
— Прикуси язык, — нахмурился Винитар, чувствуя в словах скрытый подвох.
Ансельм покосился на предводителя и подумал, что мог бы и не выносить его с поля боя — никакой благодарности. «На западе ты превратился в ромея и перестал быть готом. Фрея оставила тебя и девы Норн готовы были прервать нить твоей жизни, если бы не я…».
Согласно договора и мнению жрецов-старейшин: «Пусть готы первыми ощутят святых духов земли росской живущих в роще», делегация готов первыми прибыла в святилище. На рассвете, босоногий мальчишка в волчьей шкуре, посланный Любомиром, привел семьдесят готов и росомонов на вершину холма. Оставил перед величественным, многоветвенным дубом, раскинувшим могучую крону чуть ли не над всей поляной.
«Джон Смит — современный супергладиатор, впервые участвовавший в таком шоу, ухитрялся уворачиваться от автомобильной модели УКУ более пяти минут. Публика возбужденно ревела, но начинала уставать, она уже раздраженно требовала результат, ей хотелось не хлеба, а крови!».
Тяжелое время, после гражданской войны, отряды продразверстки, создание нового уклада… Что может произойти с одним из таких отрядов, если он вдруг попадет во времена Ярослава Мудрого? Не попробует ли он осуществить новую революцию? Что с ним произойдет и как его встретят наши далекие предки?
«Вчера вечером звезды встали в особенный ряд и мы смогли вас вызвать. Ты — рожденный здесь не рожденным. Этот мир мог быть и твоим. Ты здесь по праву, по праву защитника. Такое случается очень редко, раз в тысячелетие. По просьбе принцессы я вызвал тебя как ее защитника».
Дай Бог, чтоб это было неправдой… «— Время деньги, а твое время пошло. Беги, бомж, беги, — Артур кивнул в сторону ворот. Бродяга развернулся и неуклюже побежал, раскачиваясь из стороны в сторону. — Дохляк, такой далеко не убежит, — бросил вслед Жан. Сняв с плеча автомат, поймал на мушку левую лопатку беглеца и представил, как плавно нажимает курок и рой смертельно жалящих пчел подхватывают мужичка и швыряют наземь».
«Заканчивается первый месяц, как я научился ненавидеть. С момента потери корабля прошло восемь. Пройдет год или чуть больше, нас начнут искать. За нами прилетят, обязательно прилетят. В конце концов, мы неплохо устроились в пещере, установили спасательный бокс-палатку, запустили сигнальный маяк… Неважно, кто окажется освободителем из плена этой треклятой планеты, важно — когда».
— Вы пробовали убить дракона? — Нет. — А как вы думаете, так ли важно их убивать? — Не знаю, я не уверен. — И кто или что есть дракон? — Я не знаю, я ничего не знаю…
Путешественник и торговец XIII века, Марко Поло (1254–1325), родился в семье венецианского купца. В 1271 году сопровождал отца и дядю, купцов Николо и Маттео Поло в их путешествие в Северный Китай – морем к юго-восточным берегам Малой Азии, оттуда сушей через Армянское нагорье, Месопотамию, Иранское нагорье, Памир и Кашгар. В 1275 году торговый караван добрался до столицы Ханбалыка, где путешественников радушно встретил хан Хубилай. Марко Поло, заинтересовавшийся страной и изучением монгольского языка, обратил на себя внимание хана и был принят к нему на службу.
Александр Филонов о книге Джона Джея Робинсона «Темницы, Огонь и Мечи».Я всегда считал, что религии подобны людям: пока мы молоды, мы категоричны в своих суждениях, дерзки и готовы драться за них. И только с возрастом приходит умение понимать других и даже высшая форма дерзости – способность увидеть и признать собственные ошибки. Восточные религии, рассуждал я, веротерпимы и миролюбивы, в иудаизме – религии Ветхого Завета – молитва за мир занимает чуть ли не центральное место. И даже христианство – религия Нового Завета – уже пережило двадцать веков и набралось терпимости, но пока было помоложе – шли бесчисленные войны за веру, насильственное обращение язычников (вспомните хотя бы крещение Руси, когда киевлян загоняли в Днепр, чтобы народ принял крещение водой)… Поэтому, думал я, мусульманская религия, как самая молодая, столь воинственна и нетерпима к инакомыслию.
Каждое произведение Крашевского, прекрасного рассказчика, колоритного бытописателя и исторического романиста представляет живую, высокоправдивую характеристику, живописную летопись той поры, из которой оно было взято. Как самый внимательный, неусыпный наблюдатель, необыкновенно добросовестный при этом, Крашевский следил за жизнью решительно всех слоев общества, за его насущными потребностями, за идеями, волнующими его в данный момент, за направлением, в нем преобладающим.Чудные, роскошные картины природы, полные истинной поэзии, хватающие за сердце сцены с бездной трагизма придают романам и повестям Крашевского еще больше прелести и увлекательности.Крашевский положил начало польскому роману и таким образом бесспорно является его воссоздателем.
После "Мастера и Маргариты" Михаила Булгакова выражение "написать роман о Понтии Пилате" вызывает, мягко говоря, двусмысленные ассоциации. Тем не менее, после успешного "Евангелия от Афрания" Кирилла Еськова, экспериментировать на эту тему вроде бы не считается совсем уж дурным тоном.1.0 — создание файла.
Роман «Гвади Бигва» принес его автору Лео Киачели широкую популярность и выдвинул в первые ряды советских прозаиков.Тема романа — преодоление пережитков прошлого, возрождение личности.С юмором и сочувствием к своему непутевому, беспечному герою — пришибленному нищетой и бесправием Гвади Бигве — показывает писатель, как в новых условиях жизни человек обретает достоинство, «выпрямляется», становится полноправным членом общества.Роман написан увлекательно, живо и читается с неослабевающим интересом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.