Смерть из консервной банки - [8]

— Икона… Икона пропала… Восемнадцатого века! В серебряном окладе! Выдана отцом архимандритом на время праздничного дня! По моей нижайшей просьбе! Под мою ответственность! И где она?

И вынырнув из-под столика, он устремил на Катю взгляд, в котором читалась настоящая паника, и воскликнул совсем уж в отчаянии:

— Пропала!

Катя молчала. Она просто не знала, что сказать. Но священник ждал от нее какой-то реакции, и девушка спросила:

— А где она была, эта ваша икона?

— Да вот тут же! Тут! На аналое лежала!

И священник хлопнул рукой по высокому столику, который только что так тщательно обыскал сверху донизу и даже пол под ним обшарил.

— Когда я пришла, на вашем аналое уже ничего не было. Он был пустой.

Взгляд у священника сделался совсем диким. И взглянув на Катю, он воскликнул:

— Вы! Вы могли ее взять!

— Что? — возмутилась Катя. — Вы в своем уме?

— Конечно, это вы ее взяли! Пришли тут, историю какую-то про мужа придумали. Да я сразу понял, что никакого мужа у вас нету!

— Почему это нету?

— Потому что рано вам еще замуж! Признавайтесь, куда вы дели икону?

— Никуда я не девала.

— Украли и спрятали! — настаивал священник.

— У меня ничего нету.

— Нет?

— Нет. Хотите, сумку вам покажу?

Но священник отмахнулся.

— Не надо мне вашей сумки!

— Нет, вы посмотрите.

— Говорю, не надо. И так ясно, что в вашей сумке моей пропажи нет.

— Что это вдруг вы так резко поверили в мою невиновность?

— В вашу сумку икона элементарно не поместится, — пояснил священник Кате. — Икона для вашей сумки слишком велика.

Вот оно в чем дело!

— Значит, моя сумка слишком маленькая? — задумчиво уточнила девушка.

— Икона вместе с окладом была вот такого размера.

И священник отмерил расстояние от кончика своего подбородка до пупка.

— Да, такого размера икона в мою сумку точно не поместится.

И вдруг Катя вспомнила о вульгарно раскрашенной девице, с которой столкнулась в дверях. Вот у той как раз была большущая сумка. И прижимала ее девица к своей груди с таким видом, будто бы там лежало невесть какое сокровище. Довольно увесистое сокровище.

И хлопнув себя по лбу, Катя воскликнула:

— Стойте! Кажется, я видела вашу воровку!

— Видели? — воспрянул священник. — Где?

— Когда я входила в церковь, то навстречу мне попалась какая-то девица, у которой в руках как раз была подходящего размера сумка.

— Давно это было?

— Минут пять, нет, десять назад. Стойте, она уже убежала.

Тем не менее священник кинулся к дверям, словно надеялся застать преступницу там. А кто его знает, может быть, и впрямь ожидал, что злодейка, укравшая у него икону, уже раскаялась в своем поступке и стоит за дверями, желая вернуть покражу. Катя последовала за батюшкой. И вдвоем они убедились, что злодейки на улице и след простыл. Вокруг были лишь деревья, да внизу по дороге проезжали машины и тележки. Девушки в короткой юбке среди них видно не было.

— Что же делать? — повернулся к Кате священник. — Ее нету! Как она хоть выглядела?

Катя постаралась максимально подробно описать ему вульгарную девицу. И священник покачал головой:

— Такой особы я не знаю. Она явно нездешняя. Всех жителей Дубочков и окрестностей я знаю в лицо. Эта девушка приезжая.

— Может быть, в полицию обратиться? Икона была ценной?

— Очень ценной! В том-то и дело! Любую икону жалко, если украдут, но икону современного письма можно восстановить, приобрести заново копию. А восстановить эту икону просто невозможно!

— Что же вы такую ценную вещь и без присмотра оставили?

— Так ведь это же икона!

Священник воззрился на Катю с величайшим негодованием.

— Икона должна находиться в храме. Как мне могла прийти в голову мысль, что кто-то может посягнуть на святое? Что кто-то украдет из церкви реликвию… Да еще здесь! В Дубочках!

Катя была вынуждена признать, что ситуация с преступностью в Дубочках и впрямь была очень благополучной. Когда они покупали дом, то главным преимуществом покупки бывшие владельцы дома объявляли тот факт, что тут в округе было очень тихо. Ни драк, ни пьянства, ни случаев воровства не случалось или почти не случалось. А если случалось что-то подобное, то провинившегося просто выселяли из поселка с запретом появляться в окрестностях Дубочков вплоть до полного исправления хулигана.

— Я вас понимаю, — вздохнула Катя. — Вы не ожидали от воров такой дерзости.

— Понимаете меня? — устремил священник на нее взволнованный взгляд. — Правда? А вот отец Тихон, давший мне икону, боюсь, меня не поймет.

— Но вы же не виноваты, что у вас украли его икону. Это же не вы сделали.

— Ему-то от этого не легче! Икона пропала! А возможно, что-то и еще исчезло. Да! Правильно! Надо мне посмотреть, не пропало ли еще что-нибудь ценное!

И священник повернул назад в церковь. Катя замерла в нерешительности. А что делать ей? Уйти? Так неудобно оставить человека в таком бедственном положении. И потом, она вроде как является свидетельницей преступления. Если икона не найдется, то им нужно будет пойти в полицию, заявить там о факте кражи, заполнить и подписать кучу документов.

До того, как перейти на работу в Смольный, дядя служил в полиции. Поэтому Катя была наслышана о тяжелой рутинной работе полицейских, которая заключалась вовсе не в слежке и задержаниях, а в нудном заполнении многочисленных бумаг. Но деваться некуда. Дело есть дело. В итоге Катя тоже повернула назад и зашла в церковь, где отец Андрей в спешном порядке проводил ревизию выставленного на всеобщее обозрение церковного имущества.