Смерть из консервной банки - [6]

— Ты зайди в храм к нашему батюшке.

— Зачем?

— Поговори с ним. Он сам в прошлом психолог, практиковал как раз в области семейных отношений. Думаю, что он тебе и как бывший психолог, и как священник что-нибудь полезное подскажет.

— Думаете, у нас с Гаврилой все так плохо, что надо уже к психологу идти?

— Пока нет, но станет, если не разберешься в проблеме прямо сейчас.

Катя задумалась. И так как на сегодня ее работа была закончена, дети уже спали у себя в кроватках, а сменщица готовила в маленькой боковой комнатке материал для вечерних занятий, девушка решилась. Она вышла на улицу и побрела в направлении новой церкви, возведенной посредине поселка стараниями владельца Дубочков.

Храм во имя Рождества Богородицы стоял на горке специально, чтобы его золотые маковки были видны издалека. Но раньше Катя лишь видела его белые стены, а внутрь не заходила. Что ей там делать? Они с Гаврилой вообще были не религиозны. И не венчались, и даже мыслей таких у них не было. Катины родители были воспитаны в духе атеизма, и Гаврилы предки тоже особой роли Богу в своей жизни не отводили. Бабка, правда, крестилась в особых случаях на иконы, которые висели у нее в углу, но и только. Молитв не читала, постов не соблюдала, и дочь с зятем к тому же самому не склоняла. Спросила у молодых, будут ли они в церкви венчаться, вроде как сейчас это модно, но услышав, что не будут, быстро успокоилась и сказала, что и правильно.

Конечно, когда Катя жила в городе, иной раз она заходила в городские храмы, но главным образом для того, чтобы ознакомиться с их внутренним убранством, которое по большей части оказывалось весьма пышным и богатым. Как с этим обстояло в Дубочках, девушка понятия не имела. И вот теперь ей предстояло исправить этот промах.

Место, которое Василий Петрович выбрал для строительства, было очень живописное, к церкви вела аллея из молоденьких каштанов, высаженных несколько лет назад, но отлично принявшихся. Также строителям удалось сберечь старинные липы, которые окружали церковь хороводом. Но самым главным украшением были два больших клена, росших перед входом, которые до сих пор были наряжены в последние золотые и красные листья.

Эти клены напоминали Кате охранников и строгих сторожей. Она даже чего-то вдруг заробела, не зная, стоит ли идти внутрь, чтобы поговорить со священником. Ну, чего ей отвлекать человека? У него, может, дела. И потом, платка у нее нету. И в брюках она. В церковь ведь вроде бы в брюках и с непокрытой головой нельзя приходить? Катя уже почти решила повернуть назад, отговорившись перед самой собой, что придет в другой раз, когда экипируется более подходящим образом, но внезапно дверь церкви отворилась, и из нее выскользнула молодая девушка, еще моложе самой Кати.

Катя невольно вытаращила глаза на эту особу. Вот уж не ожидала увидеть тут подобного вида персону. Где угодно, но только не в этом месте. Девушка была ярко, даже вульгарно накрашена, вытравленные до белизны волосы торчали во все стороны. И одета она была настолько неподобающим для такого места образом, что у Кати на свой счет пропали всякие сомнения. Если сюда кому-то можно являться в короткой юбчонке, колготках сеточкой и макияже а-ля шалава с трассы, то чего уж ей-то, скромной воспитательнице детского садика, стесняться?!

Размалеванная деваха скользнула по Кате враждебным взглядом, быстро огляделась по сторонам, а потом, прижимая к груди сумку, прошмыгнула мимо нее и бросилась бежать с горки. Немного удивившись такой ее поспешности, Катя толкнула дверь и оказалась в теплом, пахнущем воском и ладаном помещении. Церковь была деревянная, и от этого в ней тоже создавалась какая-то особенная атмосфера. Кате в жизни случалось бывать в городских храмах, но там она всегда робела, терялась и не знала, что ей делать и куда девать свои руки. А тут вдруг почувствовала себя словно дома, только еще лучше.

— Батюшка, — робко позвала она и, так как никто не отзывался, повторила: — Батюшка или… или кто-нибудь.

Никто не отзывался. Чтобы не терять даром времени, Катя с любопытством огляделась по сторонам. Внимание ее привлек к себе иконостас, закрывающий собой алтарную часть церкви. Он также был деревянным, но все пространство между иконами заполняла изумительная по тонкости, изяществу и красоте художественная резьба.

Невольно залюбовавшись дивным зрелищем, Катя шагнула ближе, чтобы разглядеть получше. Для этого ей пришлось обогнуть подсвечник с несколькими горящими свечами, стоящий перед высоким пустым столиком с неудобной покатой столешницей. Столик был пуст, хотя на нем, наверное, должна была лежать какая-нибудь икона или изображение святого. Катя еще удивилась — зачем тут горят свечи, ведь их зажигают перед иконами, разве нет?

Но тут она случайно задела ногой медную миску, стоящую на полу, куда служительницы сбрасывали огарки свечей. Миска заплясала по полу с громким звуком. И в ту же минуту из-за маленькой боковой дверки выглянул священник. Его взгляд встретился с Катиным, и они замерли. Симпатичный, подумала про себя Катя, и приободрилась. Она предпочитала общаться с симпатичными ей людьми, так общение шло всегда как-то легче. Что подумал про себя священник, увидев Катю, сказать было трудно, потому что лицо отца Андрея, как обычно, было невозмутимо. Убедившись, что возмутительница тишины в храме ничего дурного не имела в виду, виной всему случайность, он собрался скрыться в своем убежище, но Катя его остановила: