Смерть ходит рядом - [18]

— Давно стены красили? — спросила старлея.

— Недавно, мы вообще следим.

— А это было?

Клавдия показала на угол стены, где было нацарапано что-то вроде римской III или просто кто-то отмечал время своей жизни в этой неволе.

— Не знаю. Нет, кажется. Мы сейчас выводного спросим. Он в камеры заглядывает.

— Он в камеры не заглядывает, — сказала Клавдия. — Он у вас бездельник и разгильдяй. Я, вы слышите, я буду сама заниматься этим делом.

Она сказала это так, словно все вокруг должны были знать, какая она жестокая и кровожадная.

А Клавдия это говорила потому, что чувство вины перед Далматовым теперь стало из абстрактного реальным и неутихающим.

Конечно, проведут расследование. Конечно, накажут милиционеров. Но виновата-то она. Ей бы еще вчера увидеть в глазах этого круглого казаха, что будет сегодня. Ей бы сразу понять — эти тихие, медлительные люди уходят из жизни легко и просто. Потому что не умеют за нее бороться, потому что не понимают ее сложностей. Потому что Восток есть Восток, а Запад…

А Запад его убил.

Скоро прибыли эксперты.

Труп сняли, начали обследование.

Минут через двадцать медик сказал:

— Самоубийство. Точно. Во всяком случае, никаких следов борьбы.

Отпечатки пальцев на ремешке тоже были только Далматова.

Да, это была война. И не важно, убивали враги, или человек убивал себя сам.

Клавдия позвонила Шевкунову.

— Ты что-о?! — потухшим голосом протянул он. И спросил, как же, как Клавдия: — Когда-а?

— С полчаса назад.

— Я должен, я должен был догада-аться, — сказал Шевкунов, снова повторяя Клавдины мысли. — Я ж утром его допрашивал, знаешь, это был уже и не жиле-ец. Даже страшно.

А Клавдия эта видела еще вчера.

— Брось, Станислав Сергеевич, ты ни в чем не виноват.

— Я до-олжен был догадаться. Сиди-ит, молчи-ит, кива-ает на все.

— Что-нибудь сказал?

— Нет. Даже зацепочки никакой.

— Ты его про Савелова спрашивал?

— Конечно. Кива-ает.

— Приедешь?

— Да, выхожу. Спасибо, что позвони-ила.

Только ступила за порог — Федор.

Клавдии было сейчас не до смеха, но не удержалась, улыбнулась.

Откуда-то достал старую телогрейку, из которой уже и вата торчала, сапоги кирзовые, кепку нацепил засаленную и даже татуировку на руке нарисовал шариковой ручкой.

Шпион Гадюкин.

— Ты чего здесь делаешь? — тем не менее напустилась на мужа Клавдия. — Я что тебе сказала?!

— Все, что сказала, сделано. А тебя я не брошу. Иди к машине.

Клавдия повернулась и ахнула — серебристый «мерседес».

Очень хорошо смотрелся за рулем татуированный мужик в кепке.

ГЛАВА 13

Ругаться с мужем охоты не было. Ну пусть поиграет в героя. Это льстит его самолюбию, а мужское самолюбие надо холить и лелеять. Хуже нет мужика, который себя ни в грош не ставит. Вот тогда, действительно, кепка и рваный ватник.

Клавдия ехала в прокуратуру.

Если бы они не украли Ирину, дело было бы прекращено. Все кончилось бы, как всегда, стрелочником. А стрелочник сунул голову в петлю.

Но они охотились за Инной, а значит, дело не закончено, оно только начинается.

Что ей делать сегодня вечером? Идти к зоопарку? Позвать знакомых муровцев?

Клавдия знала, что, пока она не приведет им Инну, они ее не тронут. А если сглупит и приведет — все. Ни Ирина, ни Клавдия больше жить не будут.

Там и до длинноногой секретарши докопаются.

Она посмотрела на сосредоточенное лицо мужа. Нет, она не сглупит. Инну она им не отдаст.

А вот повидаться с ней придется. Инна обещала портрет убийцы. И есть еще один важный вопрос.

Теперь об Ирине.

Конечно, монолог ее по телефону был смонтирован. Даже если она и пыталась сказать что-то, намекнуть, это вырезали. Ничего Клавдии Ирина сообщить не могла.

Или могла?

Клавдия снова дословно вспомнила слова Ирины: «Клавдия Васильевна, слушайте меня внимательно. Вам надо привести Кожину на то же место, в то же время. Никаких слежек, никому не сообщать. Речь идет о вашей семье».

Что, что она могла тут зашифровать? Сначала странности. «…На то же место, в то же время». Почему-то звучит не очень по-русски. Кроме того, между словами «место» и «в то же» был какой-то щелчок. Тут, возможно, что-то вырезали. А что? Как бы в нормальной обстановке сказала Ирина?

Она бы сказала:

— Надо привести Кожину на то же место и в то же самое время, что и вчера.

Значит, могли пропасть слова — «и», «самое», «что и вчера». Что они тут могли углядеть опасного для себя? Как Клавдия ни мудрила — не могла понять.

Главное, что она твердо верила: Ирина что-то сообщила ей помимо слов. Но что? Как?

Клавдия еще и еще раз прокручивала разговор — пусто.

Так только, какие-то смутные ощущения, которые Клавдия и истолковать не бралась.

«И», «самое», «что и вчера». Абракадабра.

Подъехали к работе, Федор с трудом припарковал машину, двинулся вслед за Клавдией.

— Ну ты еще со мной и в прокуратуру пойдешь? — язвительно спросила Клавдия.

— Я с тобой буду даже в туалет ходить, — мрачно ответил муж.

— Это пикантно, — хотела отшутиться Клавдия.

И в этот момент поняла.

Она поняла, что надо было с самого начала назвать вещи своими именами, может, тогда бы она сейчас не кусала бессильно губы, пытаясь разгадать «самое, что и вчера».

Она как раз хотела сказать это Ирине перед поездкой к зоопарку.