Смерть — это сон. Белая вдова - [112]

— Может быть, нет, — ответил он, испытывая снова жар на лице, но на этот раз совсем не от смущения. С каждой секундой им овладевал все больший и больший гнев. — Может быть, нет, но ты-то сама считаешь, что была полностью честна по отношению ко мне? Всегда и во всем? — Он пристально стал смотреть на нее, смотреть обвиняюще, думая о том, что только она ни делала, пытаясь убедить его не продолжать работу над диссертацией, о том, как она делала все, лишь бы отбить у него охоту от исследования гемофилии, о том, кем она на самом деле является и что знает.

Ида отвела взгляд и произнесла печально:

— Может быть, кое-что из того, что я делала, могло показаться тебе, Ларри, несколько странным, но я никогда не была ни с одним другим мужчиной с того момента, как полюбила тебя.

— Я тоже держался подальше от всяких других мужчин, — ответил он.

Она буквально ударила его по ладони, покоившейся на скатерти, и произнесла негромко, но очень выразительно:

— Сам факт, что ты можешь позволить себе шутить, показывает, как мало ты обо мне думаешь, Ларри, а ведь есть много такого, что я должна знать — что я имею полное право знать.

— Есть кое-что такое, о чем мне самому очень хотелось бы знать, — возразил ей Ларри. — Пока мы в равной степени не объяснимся друг с другом, я не усматриваю, какое у тебя есть право заявлять хоть какие-нибудь права на меня.

Их разговор зашел в тупик. Они все еще продолжали глядеть друг на друга, сохраняя унылое молчание, когда вернулись Нед и Тони. Однако еще не успел журналист занять свое место за столиком, как Ида поднялась и набросила на себя жакет.

— Отведи меня домой, Нед, прямо сейчас, — сказала она.

Он бросил взгляд в сторону Ларри, который все еще тупо всматривался в пустоту, и произнес:

— Хорошо, Ида. Вечер все еще в своей эмбриональной стадии, но если ты настаиваешь… — Он помахал рукой на прощанье Ларри и Тони и последовал, лавируя между столиками, за разъяренной Идой к выходу.

— Ну? — Тони с любопытством поглядела им вслед. — Что стало причиной этой небольшой ссоры?

— Ты… по крайней мере, частично, — несколько грубовато ответил Ларри. — Могла бы и более тщательно подбирать слова, пока пудрилась в туалетной комнате.

— Почему, Ларри? — со смехом воскликнула девушка. — Я ничего не сказала такого, что могло бы бросить какую-либо тень на любого из нас, а разве вообще мы сделали что-то преступное? Разумеется, если твоя подруга Ида вздумала неверно истолковать мои замечания… — Она подумолкла и, озорно ему улыбнувшись, добавила: — Ты ведь не станешь упрекать девушку за то, что она немножко позлорадствовала над незадачливой соперницей.

Ларри не смог удержаться и ухмыльнулся. Тони была женщиной с ног до головы.

— Ладно, — произнес он, — пусть меня вешают за это твое злорадство.

— Вот так-то, ты мой — и никаких гвоздей! — снова озорно улыбнувшись, воскликнула Тони. — Лучше уж за это, чем за ничего.

После этого Ларри почувствовал себя таким раскованным, каким еще не был за весь этот вечер. Примирения в этот вечер со старыми друзьями не получилось — ну и бог с ним, с этим примирением. Интересно, отметил он про себя, присутствие Тони здесь еще больше все запутало или нет? И решил, что все могло быть куда хуже, не будь здесь Тони. Он почувствовал ее ласковую руку у себя под одеждой, и от этого ее прикосновения приятная теплота пронизала все его тело.

— Ларри, — произнесла девушка, — я далеко не ангел, но и не шлюха какая-нибудь. С каждой минутой ты мне нравишься все больше и больше. Но если ты когда-нибудь посчитаешь, что я тебе больше не нужна, я не стану устраивать таких сцен вроде той, что только что устроила тебе эта твоя Ида, я просто уйду из твоей жизни и подыщу себе мужика получше.

И самым странным во всем этом было то, что он определенно знал, что она говорит чистую правду. Возможно, она и не совсем леди по более строгим стандартам Иды, хотя, если бы ей так уж захотелось ею стать, он нисколько не сомневался в том, она могла бы стать настоящей королевой среди самых благородных дам любого общества. В каком-то смысле она принадлежала к единственно истинной аристократии на свете — к аристократии прекрасных молодых женщин. Ее такая безмятежная уверенность в себе источником своим имела давно приобретенное знание — знание того, что она могла поступать в своей жизни так, как ей самой заблагорассудится, и что это сойдет ей с рук по сути безнаказанно.

И тем не менее не было в ней какого-либо высокомерия, она не испытывала свою судьбу, она просто принимала жизнь такою, какая она есть, и не требовала особых подвигов от других. Ларри ощутил, что к нежному обожанию, которое испытывал он к девушке, начала примешиваться и некоторая гордость за нее. С самого начала она пленила его своею душевной щедростью.

Она помахала рукою у него перед глазами.

— Ну-ка, пробуждайся, хватит витать в облаках, — весело произнесла она.

Он встрепенулся, застенчиво улыбнулся.

— Извини. Ты знаешь, Тони, я как раз погрузился весь в очень приятные мысли, где главным действующим лицом была ты, Тони. И самое интересное — я как-то начинаю привыкать к этому.

Он ощутил, как рука ее под столом надавила на него сильнее.