Смерть - дорогое удовольствие - [7]

Тэстеви задумчиво кивнул, и я перестал увлеченно поедать холодного цыпленка. Дэтт засунул за воротник салфетку и с большим удовольствием отведал зайчатины, поджимая губы и отпуская замечания насчет количества соли в этом блюде. Закончив, он повернулся ко мне:

– Я уверен, у вас есть телефон. – И, не дожидаясь моего ответа, поднялся и направился к двери.

– В любом случае вы можете им воспользоваться, – сказал я ему в спину и развил изрядную скорость, чтобы подняться наверх раньше него.

Джой замигал от неожиданно включенного света. Дэтт, набрав номер, произнес:

– Привет, я в «Маленьком легионере» и готов выехать отсюда на машине через пять минут.

Опустив трубку, Дэтт подошел к клетке с Джоем, возле которой я стоял.

– Я уверен, – сказал Дэтт, – что вы наводили обо мне справки.

Я не ответил.

– Бесполезное занятие.

– Почему?

– Потому что вне зависимости от того, что вам удалось бы обнаружить, мне это не повредит.

– Искусство Дзен в тайной деятельности?

Дэтт улыбнулся.

– Искусство Дзен в том, чтобы иметь влиятельных друзей, – сказал он.

Я, не отвечая, толкнул ставни, и нам открылся вид на Париж. Теплые улицы, полицейский, двое влюбленных, четыре кошки, пятьдесят помятых deux-chevaux[10] и полный тротуар мусорных контейнеров. Жизнь парижских кварталов проходит на улицах; их обитатели сидят у окон и смотрят, как люди покупают, продают, воруют, ведут машину, дерутся, болтают, рисуются, обманывают или просто стоят, глазея вокруг. Их ярость слишком явно сконцентрирована на улицах. Прошлой ночью возле общественных бань был ограблен и порезан мсье Пикар, владелец прачечной. Он умер в судорогах, истекая кровью, и жуткие пятна его крови до сих пор оставались на рваных плакатах избирательной кампании, клочьями свисающих с древних ставен.

На дороге показался черный «даймлер», он подъехал и остановился с легким скрипом.

– Благодарю за предоставленную возможность воспользоваться вашим телефоном, – поблагодарил Дэтт. В дверях он обернулся. – На следующей неделе я хотел бы поговорить с вами еще раз. Вы должны рассказать мне, что вас интересует.

– В любое время, – согласился я. – Если хотите, давайте завтра.

Дэтт отрицательно покачал головой.

– На следующей неделе. Это будет достаточно скоро.

– Как хотите.

– Договорились, – сказал Дэтт и вышел, не пожелав мне спокойной ночи.

После ухода Дэтта Джой принялся раскачиваться, а я убедился, что документы все еще были там, где я их спрятал. Возможно, мне следовало отдать их Дэтту несколько минут назад, но я предвкушал встречу с ним на будущей неделе.

– Мне кажется, – сказал я Джою, – что во всем городе только мы двое не имеем влиятельных друзей. – И прежде, чем он успел ответить, накрыл его чехлом.

Глава 5

Предместье Сен-Оноре, полвосьмого вечера. Пятница. Крошечная галерея искусств трещит по швам. Шампанское, бесплатное шампанское, льется на высокие замшевые башмаки и поношенные сандалии. Двадцать пять минут я провел, добывая треугольные кусочки копченого лосося с круглых тостов, что не является похвальным занятием для взрослого мужчины. Бирд, постукивая по одному из абстрактных панно, разговаривал с Жаном-Полем. Я медленно пробивался к ним, но тут меня схватила за руку зеленоглазая молодая женщина.

– Где художник? – спросила она. – Кое-кто заинтересован в приобретении «Существа, которое боится машин», а я не знаю, стоит ли оно сто тысяч франков или пятьдесят.

Не успел я обернуться к ней, как она уже схватила кого-то другого… Когда я наконец добрался до Бирда и Жана-Поля, большая часть моего шампанского оказалась разлитой.

– Здесь есть несколько совершенно жутких людей, – сказал мне Жан-Поль.

– Пока снова не включат этот давящий на психику рок-н-ролл… – начал Бирд.

– Его уже танцевали? – спросил я.

Бирд кивнул.

– Терпеть не могу рок-н-ролл. Прошу меня извинить и все такое, но я его терпеть не могу.

Женщина с зелеными тенями вокруг глаз, помахав мне издали через море голов, крикнула:

– Они сломали один из золотых стульев. Это имеет значение?

Мне было жаль видеть ее столь расстроенной.

– Не беспокойтесь, – крикнул я.

Она кивнула и облегченно улыбнулась.

– Что происходит? – спросил Жан-Поль. – Вы владелец этой галереи?

– Дайте только время, – пообещал я, – и, может быть, я и вам предоставлю возможность устроить персональную выставку.

Жан-Поль улыбнулся, показывая, что оценил шутку.

– Послушай, Жан-Поль, – неожиданно сурово сказал неожиданно Бирд, взглянув на него, – персональная выставка сейчас может оказаться для тебя роковой. Ты совершенно к ней не готов. Тебе нужно время, мой мальчик, нужно время. Научись ходить, прежде чем научиться бегать. – Бирд повернулся ко мне. – Ходить учатся прежде, чем бегать, не так ли?

– Ну нет, – возразил я. – Любая мать скажет вам, что большинство детей начинают бегать раньше, чем ходить; трудно именно ходить.

Жан-Поль подмигнул мне:

– Я должен отказаться, но в любом случае спасибо.

Бирд продолжал гнуть свое:

– Он не готов. Вашим ребятишкам из галереи придется подождать. Не торопите молодых художников. Это несправедливо. Несправедливо по отношению к ним.

Только я собрался высказать все напрямик, как подошел невысокий коренастый француз и с чем-то обратился к Бирду.