Смерть Банни Манро - [55]

— Мне не нравится, как вы смотрите на мою дочь, — говорит она.

— Да вы что! — возмущается Банни. — Кто я, по-вашему? Ей вообще сколько лет?!

— Три, — отвечает женщина.

— Что ж, еще несколько лет и… Ну, вы понимаете… Женщина хватает со стола вилку.

— Еще одно слово, и я воткну это вам в лицо.

— О! — восхищается Банни. — Вы неожиданно стали очень сексуальной. На это женщина хватает девочку в охапку и уходит, по дороге крикнув: “Козел!” А Банни машет ей вслед своими фирменными кроличьими ушами и снова поворачивается к Банни-младшему.

— Я научился профессии у отца, учился на улице, прямо на линии, типа, фронта. Мотались с ним повсюду на грузовичке, находили разные раздолбанные древние места, такие, знаешь, не дома, а совсем уже хибары — ободранная краска, заросший сад — а хозяйка там какая-нибудь богатая зараза с пятьюдесятью гребаными кошками, и вот отец зайдет туда, и я даже бутерброд не успеваю доесть, как он уже возвращается и тащит за собой отличный комодик эпохи королевы Анны. У него был талант, настоящий дар, и он учил меня своему искусству — учил нравиться людям. Вот чем мы занимаемся, Кролик. Может, ты пока этого и не замечаешь, но вообще-то я передаю тебе мастерство. Понятно?

— Да, пап.

— Ну и хорошо, — отвечает ему отец и встает из-за стола.

— Наверное, скоро мне придется учить шрифт Брайля, — говорит мальчик.

— Сука, — произносит Банни себе под нос. Раздается удар грома, сверкает молния, и начинается дождь.

Глава 23

В углу комнаты стоит маленький черный телевизор, на экране африканский слон эпически придается блуду со своей подругой. Банни в одежде и ботинках лежит на кровати, он смертельно пьян и не верит своим глазам. За окнами ураган — гром, молния, ливень, — а на соседней кровати Банни-мальчик лежит, свернувшись клубочком, и спит глубоким эмбриональным сном. Ни трубящий мастодонт, ни барабанящий по стеклу дождь не в силах его разбудить. Одним умелым движением Банни опрокидывает себе в горло миниатюрную бутылочку “Smirnoff ”, трясет головой, морщится и повторяет то же самое с маленькой зеленой бутылочкой джина “Gordon’s”. Он закрывает глаза, черная волна забытья набирает силу и движется на него. Но мысли Банни устремляются к трем молодым матерям, у которых он побывал вчера утром — неужели это было только вчера? — Аманде, Зоуи и особенно Джорджии. К Джорджии с ее крупными костями и фиолетовыми глазами. К Джорджии, у которой мужа “нет в смысле нет”.

Где-то в далеких глубинах сознания Банни слышит, как африканский слон с триумфом выплескивает в счастливую супругу супергигантское ведро сладкого соуса. Окна выгибаются под напором урагана, и нижними басами доносятся до Банни инфразвуковые реверберации грома. Банни представляет себе — а может, даже и видит во сне — обнаженную Джорджию, она лежит у него на коленях лицом вниз, ее великолепные белые полушария подрагивают от его прикосновения, и кажется, будто апокалиптический рокот за окном и его похотливые мечты каким-то странным образом связаны между собой и в них есть нечто пророческое, потому что в глубине души Банни уверен как ни в чем другом, что его мобильный телефон вот-вот зазвонит, и в трубке он услышит голос Джорджии.

Банни открывает глаза, пытается нащупать на кровати мобильный, и в эту секунду тот начинает вибрировать, подпрыгивая на одеяле под суперсексуальный рингтон песни “Spinning Around” Кайли Миноуг, и Банни представляет себе золотые шортики Кайли, его член магическим образом немедленно оживает, твердеет и возбуждается, и Банни откидывает крышку телефона.

— Кто пришел ко мне с приветом рассказать, что солнце встало? — говорит он в трубку, зажимает между губами “Lambert & Butler”, прикуривает сигарету с помощью своего “зиппо” и улыбается сам себе, потому что прекрасно знает, кто это пришел к нему с приветом.

— Банни Манро? — раздается в трубке голос, мягкий, робкий и доносящийся будто откуда-то из другого мира. Банни свешивает ноги с кровати, садится, и комната плывет у него перед глазами.

— И кто же это мне звонит? — спрашивает он, но сам прекрасно знает кто.

— Это Джорджия, — говорит Джорджия. — Вы были у меня вчера. Банни затягивается и выдувает несколько колец из дыма — одно, второе, третье — последнее он протыкает указательным пальцем и произносит будто во сне:

— Джорджия с фиолетовыми глазами.

— Я не… То есть… Я не слишком поздно звоню? Банни опускает ноги в кожаные туфли.

— Вы даже представить себе не можете, что сейчас передают по каналу “Discovery”, — вдохновленно восклицает Банни.

— Ну да… Уже совсем ночь, я перезвоню завтра, — говорит Джорджия, и Банни кажется, что из трубки до него доносится тихое дыхание спящего ребенка и ужасное затянувшееся одиночество.

— Вы хотя бы примерно представляете себе, какого размера хрен у слона? — спрашивает Банни.

— Эм-м… Может, мне лучше…

— Он у него… О-о… Он у него просто слоновий! Банни вскакивает на ноги, комната закручивается спиралью и начинает медленно разматываться обратно. Банни тщетно пытается ухватиться за воздух и с криком “Бревно!” валится, как срубленное дерево, на пол между двух кроватей.

— Не надо было мне звонить, — говорит Джорджия, и Банни поднимается на четвереньки.