Смерть - [9]
Сэм. Потому-то вы и не могли сделать выбор. Просто не хотели выбирать.
Клайнман. Между чем? Сообщите мне план. Я буду помогать. Используйте меня.
Полицейский. Поздно, Клайнман, поздно.
Генри. Клайнман, суд признал вас виновным. Вы будете повешены. У вас есть последнее желание?
Клайнман. Да. Если можно, не вешайте.
Генри. простите, Клайнман, но тут мы бессильны.
Эйб(появляется в сильном волнении). Бежим! Скорее, побежали!
Джон. Что случилось?
Эйб. Мы загнали убийцу за здание склада.
Ал. Ерунда! Убийца — Клайнман.
Эйб. Нет. Он пытался задушить Эдит Кокс. Она его опознала. Скорее! Надо собрать как можно больше людей.
Сэм. Это кто-то из местных?
Эйб. Нет, чужой. Сбежал из тюрьмы.
Клайнман. Вот видите, видите! А вы собирались повесить невинного человека!
Генри. Клайнман, простите нас.
Клайнман. Да ладно. Надо же… как только они не знают, что делать, сразу хватаются за веревку.
Спиро. Наверное, я ошибся.
Клайнман. А, это вы? Вам надо показаться отоларингологу! (Все убегают.) Хорошо, когда знаешь, кто твои друзья. Все, я иду домой. Хватит с меня… Я устал… замерз… ну и ночка! Куда это я забрел?.. Черт, совсем не умею ориентироваться… Нет, не сюда… Надо слегка передохнуть и сориентироваться… От страха даже мутит немного… (Шум.) Господи!.. Кто здесь?
Маньяк. Клайнман?
Клайнман. Кто вы?
Маньяк (внешне похож на Клайнмана). Маньяк-убийца. Можно присесть? Ужасно устал.
Клайнман. Что?
Маньяк. Все за мной гонятся… Ношусь по улицам, прячусь в парадных. По городу не могу ходить нормально — только крадусь… Они вроде считают, что мне это очень нравится.
Клайнман. Так что, вы… вы убийца?
Маньяк. конечно.
Клайнман. Ну все, мне пора!
Маньяк. Не надо волноваться. Я вооружен.
Клайнман. Неужели… неужели вы собираетесь меня убить?
Маньяк. Разумеется. Я только этим и занимаюсь.
Клайнман. Да вы просто псих.
Маньяк. Несомненно, полный псих. Думаете, нормальный человек стал бы людей резать? Я ведь даже никого не ограбил. Нет, серьезно, ни разу не взял ни гроша. Даже к какой-нибудь расческе и то не прикоснулся.
Клайнман. Зачем же вы это делаете?
Маньяк. Как зачем? Я же псих.
Клайнман. А выглядите вполне нормальным.
Маньяк. Не судите о людях по их внешности. Вот я, к примеру, псих.
Клайнман. А я как-то представлял вас высоким, черноволосым, страшным…
Маньяк. Ну, Клайнман… это ведь не кино. Я такой же, как вы. Клыки у меня должны быть, что ли?
Клайнман. Но вы убили столько высоких, сильных мужчин… Они же были в два раза крупнее вас.
Маньяк. Разумеется. А все почему? Потому что подкрадывался сзади или убивал, когда они спали. Не буду же я нарываться на неприятности.
Клайнман. Но зачем все-таки вы это делаете?
Маньяк. Да говорю же, псих я. Думаете, я сам знаю, зачем убиваю?
Клайнман. Вам это нравится?
Маньяк. Да при чем тут «нравится»! Убиваю — и все.
Клайнман. Неужели вы не понимаете, что это возмутительно?
Маньяк. Если бы понимал, был бы нормальным.
Клайнман. И давно это у вас?
Маньяк. Сколько себя помню.
Клайнман. А вас не могут вылечить?
Маньяк. Кто?
Клайнман. Ну, есть доктора… клиники…
Маньяк. Думаете, доктора что-нибудь смыслят? Я ходил по врачам. Сделали мне анализ крови, сделали рентген. А то, что я псих, не обнаружили. Рентгеном не просвечивается.
Клайнман. А психиатры? Гипнотизеры?
Маньяк. Ну, этих обдурить ничего не стоит.
Клайнман. Как это?
Маньяк. Я же веду себя как нормальный. А они мне кляксы какие-то показывали… Спрашивали, нравятся ли мне женщины. Я отвечаю: «А как же!»
Клайнман. Да, ужасно.
Маньяк. У вас есть последнее желание?
Клайнман. Да вы что, в самом деле не шутите?
Маньяк. Хотите удостовериться, что у меня смех, как у последнего психа?
Клайнман. Нет. Но все-таки прислушайтесь к голосу рассудка. (Маньяк вынимает нож. Щелчок — и раскрывается лезвие.) Если, убивая меня, вы не получаете ни малейшего удовольствия, зачем же это делать? Не логично. Вы можете действительно с толком использовать свое время… Займитесь гольфом… станете сумасшедшим игроком в гольф!
Маньяк. Прощайте, Клайнман.
Клайнман. На помощь! На помощь! Убивают! (Маньяк всаживает в него нож и убегает.) О-о-ох! О-ох!
Собирается небольшая толпа. Слышны реплики: «Он умирает». «Клайнман умирает». «Умирает».
Джон. Клайнман, как он выглядел?
Клайнман. Как я.
Джон. Что значит, как вы?
Клайнман. Похож на меня.
Джон. Но Дженсен говорил, что он выглядел как Дженсен… высокий, светловолосый, похожий на шведа…
Клайнман. О-о-ох! Вы будете слушать Дженсена или вы будете слушать меня?
Джон. Хорошо, только не надо злиться…
Клайнман. Ладно, не буду, только не надо молоть чепуху… Он был похож на меня…
Джон. Ну, разве что он мастерски гримируется…
Клайнман. Кое-что он уж точно делает мастерски, и я бы вам советовал поторопиться!
Джон. Принесите ему воды.
Клайнман. Зачем мне воды?
Джон. Я думал, вы хотите пить.
Клайнман. Смерть не обязательно вызывает жажду. Если, конечно, тебя не зарезали сразу, как поел селедку.
Джон. Вы боитесь смерти?
Клайнман. Я не боюсь умирать, просто не хочется при этом присутствовать.
Джон(задумчиво). Рано или поздно он доберется до каждого из нас.
Клайнман(бредит). Помогите друг другу… Единственный враг — Господь.
Джон. Бедный Клайнман. Он бредит.
Признанный классиком при жизни, Вуди Аллен снимает в год по фильму, а то и по два, и регулярно выступает с оркестром, играя на кларнете джаз начала XX века. Однако истинной своей страстью Аллен считает сочинение рассказов. «Если бы я вдруг не мог делать кино, – говорит он сам, – я бы не слишком огорчился, но без письменного стола не протяну и недели». Возможно, никто в Америке не писал так смешно со времен Марка Твена, так нежно со времен Хемингуэя, так смело со времени принятия Декларации независимости.
Сборник рассказов, составленный лауреатом Нобелевской премии по литературе Надин Гордимер, явление в литературном мире уникальное. Здесь под одной обложкой собраны рассказы лучших писателей современности, в том числе пяти лауреатов Нобелевской премии по литературе. Эти рассказы, по словам Гордимер, «охватывают все многообразие чувств и ситуаций, доступных человеческому опыту». Однако этот сборник еще и международная благотворительная акция, вызвавшая заметный отклик в издательской среде и средствах массовой информации.
Юный Аллен Стюарт Кенигсберг начал писать газетные фельетоны и юмористические миниатюры для ночных клубов уже в пятнадцать лет, придумав себе творческий псевдоним Вуди Аллен. Не закончив школу, стал сотрудничать с популярными журналами New Yorker, Playboy, Evergreen, где печатались его юморески и фельетоны, и, кроме того, сочинял скетчи для юмористических телевизионных программ. В кино Аллен дебютировал в 1965 году как актер и сценарист, спустя четыре года поставил свой первый фильм, а в 1977-м — он уже обладатель четырех статуэток «Оскар».
Алленовская вариация на тему фильма Ингмара Бергмана «Улыбки летней ночи». В загородном домике недалеко от волшебного леса оказываются вместе шесть человек: донжуанствующий врач со своей очередной подругой, пожилой профессор с молоденькой невестой и супружеская пара, чья сексуальная жизнь зашла в тупик. И всех их опьяняет летняя ночь с ее прохладой…
В книгу включены избранная художественно-философская проза, драматургия и жизненные наблюдения выдающегося мыслителя современности Аллена Стюарта Кенигсберга (р.1936), также известного под именем Вуди Аллен (р.1952), посвященные преимущественно вопросу: что мы все тут, собственно, делаем.Для широкого круга читателей, пассажиров и кинозрителей.
Вуди Аллен — основатель жанра интеллектуальной комедии и один из знаковых персонажей современного кинематографа, уже в юности приобрел широкую известность благодаря юмористическим пьесам и скетчам. Вот что он говорил о начале своей писательской карьеры: "Меня довольно рано выгнали из школы. Я тогда писал для "Нью-Йоркера". Мне очень льстило, что они меня публикуют, потому что "Нью-Йоркер" — едва ли не лучший литературный журнал в Соединенных Штатах, все мои знакомые мечтали напечататься там. И этот журнал опубликовал первую же вещь, которую я им послал.
Вот уже четыре века в замке древнего Несвижа является призрак молодой женщины. Согласно легенде, это бродит мучительная душа нелепо загубленной Барбары Радзивил. Драматическая поэма Алексея Дударева написана на основе одного из самых романтических представлений о трагической любви белорусской магнатки Барбары Радзивил и польского короля Жигимонта.
«Ужасные дети» — одно из ключевых и наиболее сложных произведений Кокто, о которых по сей день спорят литературоведы. Многослойная и многоуровневая история юных брата и сестры, отвергнувших «внешний» мир и создавших для себя странный, жестокий и прекрасный «мир Детской», существующий по собственным законам и ритуалам. Герои романа — Поль и Элизабет — с детства живут по правилам собственной игры, от которой ничто не может их отвлечь. И взрослея, они продолжают жить в своем мире, который обречен на столкновение с миром реальным…Также в сборник входит знаменитая пьеса «Адская машина».
Автор этой книги Леонгард Франк хорошо известен советским читателям по многочисленным переводам его произведений на русский язык и на языки народов Советского Союза. В нашей стране давно оценили и полюбили его как талантливого прозаика и публициста, как одного из крупнейших представителей немецкого критического реализма. Однако Л. Франк писал не только романы, повести, рассказы, публицистические статьи и очерки. Он творил и для сцены. В Германской Демократической Республике в 1959 году — в качестве дополнения к шеститомному собранию его прозаических сочинений — был выпущен однотомник пьес Леонгарда Франка. Драматические произведения Л.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Из Парижа [=Где ты?]](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
Четверо путешественников, в надежде на новую жизнь, уезжают в Париж. Однако, сбежав от одних проблем, герои приобретают другие.
«Иван и Сара» — пьеса о двух сумасшедших — немолодых русских актеров, — опрокинутых в новые обстоятельства жизни — в эмиграцию. В израильскую жизнь с ее древней героикой и современной эротикой смогут вписаться люди новые, полные сил, не знающие страха. Но как в нее вписаться двум немолодым репатриантам из России, мыкающимся на обочине этой чужой реальности, пронизанной солнцем и автоматными очередями? Они очень надеются, что их увидят и оценят коллеги из израильских театров. Нет денег, нечего есть и нечем платить за квартиру; сын служил в армии и куда-то исчез; они его ищут по всей стране и в чужой стране, без языка, они на дому репетируют сценки из спектаклей, в которых они когда-то играли… — несмотря ни на что.Пьеса посвящена особой, несгибаемой, вечной людской особи — Артистам.«Иван и Сара» — диалог любящих душ за мгновение до разрыва.