Смерч - [2]
Леська с удивлением посмотрел на него.
«Значит не коммунист,» подумал он разочарованно.
Лодка летела птицей, подставив ветру косое крыло паруса. Рыжие от солнца волны, уступая дорогу, звенели о борта тихими всплесками.
Туман давно стаял. Солнце грело затылок Леське, и ему было по-особенному хорошо и от солнца, и от легкого быстрого бега, и от сознания, что и он тоже не пятая у собаки нога в этом важном деле. Что ж, что этот не коммунист? Может, они все беспартийные, но раз им доверяют такое, значит стоющие. Вот и они доверились ему, без году неделя комсомольцу. Значит, хорошие люди. И Леське захотелось быть к ним ближе, захотелось сказать что-нибудь ласковое и значительное, от чего повернулись бы к нему их лица и дружески открылись сердца.
Рыжий сидел на дне лодки спиной к носу. У борта привалился самый молодой (Леська слышал, как его звали Жоржем) с яркими, как у девушки, губами и бледным истомленным лицом. Только горбоносый кавказец пристально смотрел в сторону Леськи, поверх его головы, словно отыскивая что-то за его спиной.
— Спит, — дружески кивнул ему головой на Жоржа Леська.
Но тот только прикрыл веками черные с синеватыми белками глаза и снова открыл их, ничего не сказав.
«Молчат, всё молчат», с отчаяньем подумал Леська, «неужто в ГПУ все такие неразговорчивые?»
Леська перевел взгляд на деда. Савватий заиграл бровями, сморщил нос и улыбнулся седым ртом. Вот с кем Леська живет душа в душу. Однако, на озере тоже строг. Шкипер, сидит у руля, значит — царь и бог, как говорят рыбаки. Ну, а на суше Леська командует. Идеологическую выправку деду дает. Как что не так: «Дед, вспомни Зимний!» Слушается. Гордится он Зимним. Советского покроя старик.
Солнце пригревало. Леська уселся поудобнее и не заметил, как вздремнул.
— Савватий, — резко сказал рыжий, — поворачивай туда! — и он рукою указал от себя налево.
Жест был отрывист и неожидан, как удар ножа.
Савватий недоуменно заморгал глазами и выставил вперед бороду.
— Куды ж это товарищ? Нашего берега там нету. Финляндия ведь…
— Разговаривать будешь? — жестко металлическим голосом отчеканил рыжий и, встав на ноги, положил руку на кобуру. — Военные тайны тебе открывать?
«Чего это он так?» — с неудовольствием подумал Леська.
Он во все глаза смотрел на деда, ожидая шкиперской команды.
— Ну, ждать буду? — крикнул рыжий, и браунинг, матово блеснув, прыгнул у него в руке.
— Да ну же, скорей, дурень старый! — одними губами попросил Леська, боясь, что дед заупрямится.
Но Савватий метнул в него маленьким гневным глазком и тихо, ровно сказал, как командовал он всегда:
— Давай!
Глазок перескочил на рыжие усы, и тряся бородой, дед выкинул сбивчивые слова:
— Не след это… Ежели надо, и сам сделаю… А этого мы не боимся, приучены…
И, нагнув голову, дал руля. Леська уже перекинул парус, и сойма, словно утюгом разгладив мутные волны, повернула от берега в открытое озеро.
Возвращаясь на свое место, Леська увидел хищные глаза кавказца, его пружинное тело, припавшее к выставленному колену, и черное дуло револьвера в выброшенной вперед руке.
— Фу, черт! Белены объелись, — уже злобно прошептал он.
Усевшись, Леська угрюмо посмотрел на Жоржа. С блуждающими глазами он сидел, опираясь спиной о борт. Леська подметил, как судорожно дернулось слева направо его лицо, и шлепнулись без звука губы.
— Уже? В Финляндию? — с трудом выговорил Жорж и поочередно взглянул на товарищей.
— Нет, в Кремль с повинной, — презрительно оттопырил губу рыжий. — Там ждут таких идиотов, как вы.
Леська вздрогнул и впился в обоих глазами.
Жорж вскочил и, перекосив в страшной гримасе лицо, крикнул истерично:
— Я идиот, а вы предатель!.. — он задохнулся. — Ха! Шпион и предатель!
У Леськи похолодели руки.
Рыжий побледнел и тяжело оперся рукой о колено.
— Замолчи, мальчишка! — негромко и властно сказал он, — а ты кто такой?
— Я не поеду с вами в Финляндию! — исступленно выкрикнул Жорж. — Я не могу больше!.. Я вернусь с ними. А вы продавайте Россию! — кричал он уже с безумными глазами. — За эти планы, за такие сведения хорошо платят, вас…
Оглушительно бухнул выстрел. Жорж поперхнулся словом, взмахнул руками, словно собираясь прыгнуть, и свалился за борт. Сильно качнулась на ходу лодка.
Это было так неожиданно и быстро, что Леська не заметил даже, кто выстрелил. Он успел только увидеть мелькнувшие в воздухе сапоги и убегающую по воде ярко-красную струю.
— Зачем, Авальяни? — спросил рыжий, болезненно скривив лицо.
— Так лучше, — ответил тот, хищно обнажив зубы, и хлопнул револьвером себя по ноге.
Леська дико закричал.
— Замолчи, ты еще! — обернулся Авальяни и ткнул его в бок револьвером.
Тогда Савватий, бледный и страшный поднялся во весь рост на корме.
— Не трожь парнишку! — крикнул он визгливо, чужим голосом.
— Не дурите, Авальяни, — сказал рыжий и оттащил его за рукав от Леськи. Потом он повернулся к Савватию.
— Слушай, старик! Объяснять тебе нечего. И так понятно. Вы довезете нас и оставите ночью там, где я прикажу. Если все сойдет благополучно, будете живы. Если же что… — он выразительно взмахнул револьвером, — обоих, понял?
Леська подбежал к деду. Тот взял его голову в руки и сказал хрипло:
