Смелые наездники - [15]

Она была представлена родителям Уэса. Моложавые и энергичные, они стали знакомить ее с другими гостями. Виктория подумала, что никогда не видела одновременно столько одинаковых шляп и блуз и столько веселых, добродушных лиц.

На помосте танцевали под музыку небольшого оркестра. Десятки столов ломились от такого количества еды, что, казалось, ею можно было бы накормить, наверное, целый город. В двадцати грилях жарилось мясо. Всюду бегали дети. Кэти не отходила от отца, отклоняя приглашения других детей поиграть.

За обедом Уэс усадил Кэти себе на колени и одновременно пытался разрезать кусок мяса. Смеясь, Виктория забрала у него тарелку.

— Давайте я разрежу. А то как бы нам не пришлось звонить по поводу несчастного случая.

Кэти с аппетитом ела сочный гамбургер. Брызнувший кетчуп запачкал манжет рубашки Уэса. Время от времени Кэти оборачивалась к отцу и радостно улыбалась. Тот в ответ целовал ее в нос или в голову.

Глядя на них, Виктория подумала, что не помнит такого теплого отношения к себе в детстве. Во время еды ей полагалось сидеть только на своем стуле. А мать всегда твердила, что не годится демонстрировать свои чувства на людях. Отец же ее рано умер. Виктория вернула Уэсу тарелку с мясом, и тот в знак благодарности подхватил на вилку пучок зеленого салата и предложил ей. Она не очень-то любила эту подливку из острого сыра, в которую Уэс предварительно обмакнул салат, но послушно открыла рот. Он смотрел, как ее губы сомкнулись вокруг вилки. Прошлой ночью он лишь на мгновение прикоснулся к ним, но ощущение, испытанное при этом, потрясло его. А он совсем не уверен, что хочет быть потрясенным. Когда-то он уже испытывал нечто подобное с другой женщиной, и все окончилось катастрофой. Правда, не совсем. Уэс прижал к себе Кэти. У него осталась дочь, и теперь он не представляет свою жизнь без нее. Нет, с Викторией все по-другому. Особенно сегодня. Сегодня она совсем не скованная и такая счастливая, какой Уэс ее еще не видел. Сейчас она вызывала в нем какое-то смутное чувство, которое он еще не определил.

Решив пройтись, чтобы привести в порядок мысли, он поставил дочку на землю и предложил:

— Давай, Кэти, покажем Виктории конюшни.

— Я покажу ей дебильного жеребенка.

— Я говорил тебе, малышка: он не дебильный. Просто нуждается в специальном уходе.

— А Док сказал — дебильный. Сказал, что он слабый и противный.

Уэс подмигнул Виктории.

— Док — наш старший конюх. Не очень-то большой дипломат.

Все трое отправились на конюшни. Там было чисто, царил образцовый порядок. Затем они посмотрели в загоне на жеребят с матками. Ее поразило, что Уэс знает клички всех лошадей. Потом, посадив Кэти на колени, Виктория смотрела, как Уэс, его отец и еще двое мужчин играют в подкову. Все четверо шутили и смеялись. Какая счастливая семья, такая сплоченная и открытая, легкая в общении. Виктория потерлась щекой о теплую головку Кэти, К ним подошла мать Уэса с чашкой чая для Виктории и кружкой молока для Кэти.

— Они могут играть часами, — улыбнулась она. — Знаете, Кэти не очень быстро сходится с новыми людьми, но вы ей, видимо, пришлись по душе.

— Надеюсь, что так, миссис Купер. Кэти такой прелестный ребенок. — Виктория огляделась. — Здесь так красиво. Замечательное место для ребенка.

— Вы еще не видели дом, да? Мужчины никогда не думают о таких вещах. Кэти, пойдем покажем Виктории бабушкину кухню. Там тебя и твоего папу ждет целое блюдо имбирных пряников. Только их надо покрыть глазурью.

Девочка спрыгнула с колен Виктории и взяла бабушку за руку.

— Тори ведь тоже может помочь, да, бабушка?

Миссис Купер засмеялась.

— Конечно, милая. Тори тоже поможет. — Она подмигнула Виктории.

Они вошли в огромную, сверкающую чистотой кухню. Здесь, наверное, уместился бы весь Глори-таун. Виктория не смогла удержать возглас восхищения.

— Да, большая. — Миссис Купер оглядела кухню с гордостью. — Мы начинали в маленьком домике, с одним жеребцом и шестью кобылами. Это было очень давно. Том мне обещал, что однажды у меня будет самая большая кухня в Оклахоме. И вот она перед вами.

Стены кухни были выкрашены в кремовый цвет, на окнах висели полотняные занавески в коричнево-желто-бирюзовую полоску. Пол покрывал черно-белый линолеум. Три люстры размером с колесо повозки свешивались с потолка, чтобы осветить три духовки, четыре плиты и акры рабочих столов. Кастрюли и сковородки, сверкающие медью и сталью, висели вдоль трех стен. Четвертую занимал огромный очаг.

Миссис Купер распахнула двери в столовую. Виктория насчитала четырнадцать стульев вокруг стола красного дерева. Стены с голубыми шелковистыми обоями были украшены канделябрами и картинами.

— Как красиво!

— Надо. Мы часто принимаем гостей.

Клиенты, покупатели.

— Очень красиво, — повторила Виктория.

Она всегда думала, что у них в Вирджинии огромный дом, но теперь он казался ей флигелем. Здесь же было много воздуха и никакой вычурности.

Они прошли в гостиную. Сосновая мебель, отполированная до блеска, на диванах и креслах индейские покрывала, на стенах семейные портреты. За огромными, от пола до потолка, окнами — бескрайние поля. В каждой вещи чувствуется, что она выбиралась старательно и с любовью.