Слушая других - [9]

— Итак, в тот момент, когда нас прервала ваша аффективная вспышка, я спрашивал вас о том. Есть ли у вас парень? — начал я.

— Да, только вы сами ответили на свой вопрос, сказав, что «О чём это я? Вряд ли», — Катя передразнила мою интонацию.

Я улыбнулся:

— Ну, да, точно... Вот и говори после этого, что не хотел обидеть.

Признаться, я недоумевал, как мне удалось ляпнуть настолько некорректную фразу. Для меня это произошло незаметно и, если бы Катя не отметила это, я бы благополучно забыл о своей оплошности.

— Да нет, я понимаю, о чем вы хотели сказать, — сказала Катя, прервав полет моих мыслей. — Но, есть у меня парень или нет — не имеет к делу никакого отношения, — продолжала она, глядя в сторону.

— Ну, вообще-то всё имеет к делу отношение. А наличие или отсутствие отношений тем более, — возразил я, но тут же покривился из-за тавтологии в своих словах.

Катя еле заметно улыбнулась углом рта, посмотрела на меня, сощурила глаза и тут же перевела взгляд в сторону.

Выглядело так, что она что-то скрывала, но после своей нелепой ошибки, я боялся делать какие-то предположения. Мне нужна была реабилитация в глазах клиента.

— Хорошо, моя вина, — примирительным тоном сказал я. — Что тогда «не так»? Что привело вас сюда?

— Ну, там же всё написано, — кивнула Катя на историю болезни на моём столе.

— И точно ведь, написано, — я пролистал несколько страничек и демонстративно отодвинул «историю» в сторону. — Но на заборе тоже написано и знаете что?

— Что?

— Я проверял! Там нет.

Катя улыбнулась, за тем рассмеялась. Напряжение окончательно спало. Мы продолжили беседу более непринужденно.

Стандартные жалобы на сниженное настроение, плохой сон, тревогу... Ничего выделяющегося и ничего конкретного: Катя не открывалась. Тем не менее, мне казалось, что она хотела, чтобы я спросил её о чем-то. Но о чем? Что может быть такого, о чем она хочет рассказать, но не может?

В этот раз я не стал ломать голову и решил пойти самой простой дорогой — просто спросить:

— Знаете, у меня создаётся впечатление, что вы что-то хотите мне рассказать, но никак не решаетесь и ждёте, что я прочитаю ваши мысли.

Часто, когда я не понимаю, что происходит, когда я путаюсь в эмоциях пациента, я просто рассказываю ему об этом. И это всегда имеет свой результат.

— Да... — Катя вдруг резко стала серьёзной, улыбка пропала с её лица. — Вы правы... Есть кое-что, о чём я не рассказывала прочим докторам... Да они и не спрашивали.

— Я тоже могу не спрашивать, не хочу вырывать из вас информацию клешнями, — как можно более сочувствующим голосом произнёс я.

— Да тут дело в моём отце...

Катя украдкой бросила взгляд на меня — проверяла реакцию. Я одобрительно кивнул.

— Да... Отец... Понимаете, он бросил мою маму, меня. Нашу семью, когда мне было 10 лет...

— Понимаю, — отозвался я.

Это была не самая лучшая фраза, ведь на самом деле я не знал, какого это, когда тебя бросает отец.

— Мне кажется, я понимаю — продолжил я, — вам тогда пришлось повзрослеть. Детство кончилось.

— Да... — ответила Катя, смотря перед собой пустым взглядом. — Мне так и сказала мама, что теперь детство закончилась, и я должна помогать ей. Она сильно плакала тогда.

— С какими эмоциями вы вспоминаете уход отца? Насколько это было сильные негативные переживания?

— Очень сильные...

— И до сих пор?

— Да...

На глазах у Кати навернулись слёзы.

Это были важные переживания: утрата детства, потеря отца,

крушение иллюзий и надежд. В тоже время, меня не покидало ощущение, что она не говорит о чём-то ещё.

— Так или иначе, Катя, но это было, — начал я. — Что поделать, но плохие вещи случаются. Мы живём с ними и несём в себе. Тяжелые воспоминания есть у всех нас и с годами их будет становиться больше. Однако они не должны тянуть нас назад, они не должны придавливать нас к земле и выбивать работу из рук. Но негативное событие всегда останется негативным, о нём не вспомнишь с улыбкой, однако и мешать оно тоже не должно.

Катя вытерла слёзы рукавом и постепенно успокоилась.

— Я хочу избавиться от этого, — сказала она. — Хочу, чтобы это больше не влияло на мою жизнь.

Мы договорились, что следующие несколько встреч посвятим её переживаниям по поводу ухода отца. Не смотря на то, что папы ей не хватало на протяжении всей жизни, она идеализировала его образ. В своей голове она полярно назначила мать роль «плохой» (ведь разве от хороших уходят?), а отцу отвела роль «хорошего» родителя. Ей легко удавалось фантазировать о том, как он поддерживал бы её в подростковом возрасте и помогал решать проблемы отношений со сверстниками. Мать, которая была вынуждена много работать и часть домашних хлопот переложить на дочь, на этом фоне выглядела деспотичной и отстранённой. Однако в реальности она стремилась проявлять чрезмерное количество удушающей заботы. Катя игнорировала или искажала реальность.

— Она всё время загоняла себя работой, всегда была уставшей и серой, как мышь, — вспоминала Катя. — Мне она оставляла готовку и уборку, а я же ребёнок, мне 10 лет! Мне с девчонками тусить, да сериалы смотреть!

— Вы можете вспомнить моменты, когда мать была дома? На праздниках или в выходные дни?..